Склонение имён существительных

Склонение - это изменение имён существительных (и других именных частей речи) по падежам и числам .

В российском языке

два числа:единственное (окно, парта ) и множественное (окна, парты );

6 падежей (по школьной программке).

Вопросы падежей

Именительный

Родительный

кого? чего?

Дательный

кому? чему?

Винительный

кого? что?

Творительный

Предложный

о ком? о чём?

Как найти падеж имён существительных (и других именных частей речи) ?

Чтоб найти падеж имени существительного, необходимо задать к нему вопрос от слова, к которому это существительное относится: думаю (о ком?) о маме , нет (чего?) дождя .

Потом нужно, используя таблицу «Падежи. Вопросы падежей» (см. выше), поглядеть, какому падежу соответствует данный вопрос: думаю (о ком? ) о маме - предложный падеж; нет (чего? ) дождя - родительный падеж.

Примечания:

Каждому падежу соответствуют два вопроса (1-ый - для одушевлённых существительных, 2-ой - для неодушевлённых).

Наименования падежей и падежные вопросы следует заучить, так как умение определять падеж - одно из важных базисных умений для изучающих российский язык.

Как найти склонение имён существительных?

Все существительные есть возможность поделить на семь групп, у каких будут однообразные окончания (формы) при склонении по падежам и числам, т.е. существует семь типов склонения существительных :

1-е склонение

Существительные дамского, мужского и общего рода с окончаниями -а, -я

весна , земля , линия , дядя , властелина , грязнуля

2-е склонение

Существительные мужского рода с нулевым окончанием

домО , крайО , мячО , планетарийО

Все существительные с окончаниями -о, -е

окно , поле , подозрение - с.р.; волчище , подмастерь е - м.р.

3-е склонение

Существительные дамского рода с нулевым окончанием

мамаО , дочьО , ночьО , степьО

Разносклоняемые существительные (имеют окончания различных склонений)

10 существительных среднего рода на -мя (окончание -я);

существительные путь, дитя

время, бремя, стремя, племя, пламя (полымя - устар.), знамя, темя, семя, имя, вымя ; путь, дитя

Существительные, склоняющиеся по адъективному типу (так именуемые субстантивированные существительные)

Существительные, образованные от прилагательных и причастий путём перехода из одной части речи в другую

рядовой, запятая, животное, дежурный, столовая, мороженое

Немного существительных , склоняющихся по местоимённому типу

Существительные, образованные от местоимений путём перехода из одной части речи в другую или склоняющиеся, как местоимения

ничья, кабельтов (единица измерения)

Неизменяемые существительные

Существительные, не имеющие окончаний (их падеж и число определяют по контексту)

ехать (в чём?) в такси (П.п. ед.ч.), припаркованы (что?) такси (И.п. мн.ч.); пальто, кофе, радио, кино

Чтоб найти склонение имени существительного, его нужно поставить в исходную форму (т.е. в именительный падеж единственного числа) и найти, к какому типу склонения из 7 вышеназванных это существительное относится.

В том случае существительное не имеет формы единственного числа, то оно не относится ни к одному из типов склонения: сани, штаны, ножницы .

Примечания:

Существительное человек имеет различные корешки в единственном и множественном числе (человек - люди ), потому имеет различные типы склонения в единственном и множественном числе:

человек (единственное число) - склоняется как существительное 2-го склонения;
люди (множественное число) - склоняется как существительное 3-го склонения.

Большая часть существительных распределяются по первым трём типам склонения.

Типы склонения следует заучить, так как умение определять склонение - одно из базисных умений для изучающих российский язык.

См. Морфологические нормы. Особенности склонения существительных.

Эталоны склонения имён существительных

1-е склонение

Единственное число

Множественное число

Матерью(-ою)

Няней(-ею)

Арией(-ею)

2-е склонение. Мужской род

Единственное число

Множественное число

Жеребцов

Жеребцам

Жеребцов

Жеребцами

О жеребце

О жеребцах

2-е склонение. Средний род

Единственное число

Множественное число

Строения

Строения

Построек

Строения

Зданиями

О зданиях

3-е склонение

Единственное число

Множественное число

Разносклоняемые существительные

Единственное число

Множественное число

Временам

Временем

Периодически

Способами

О времени

О временах

Субстантивированные существительные (мужской, дамский и средний род)

Единственное число

Множественное число

Дежурный

Столовая

Животное

Дежурные

Столовые

Животные

Дежурного

Столовой

Животного

Дежурных

Столовых

Животных

Дежурному

Столовой

Животным

Дежурным

Столовым

Животным

Дежурного

Столовую

Животное

Дежурных

Столовые

Животных

Дежурным

Столовой

Животным

Дежурными

Столовыми

Животными

О дежурном

О столовой

О животном

О дежурных

О столовых

О животных

Упражнения к теме «Склонение имён существительных »

Упражнение 1. Обусловьте склонение существительных.

Супруга, дитя, книжка, бедолага, сирота, злюка, время, дедушка, воин, косуля, слониха, жаба, акула, тихоня, стремя, мачеха, Бетси, буржуа, имя, семя, существо, домишко, пальто, ничтожество, какао, кофе, окно, божество, животное, страшилище, штаны, сирокко, депо, портье, конферансье, гусь, ножницы, гусак, гусыня, родитель, доктор, директор, письмо, подмастерье, лошадка, жеребец, голосище, кость, гость, ножик, дрожь, такси, вилы, авеню, рояль, шампунь, диагональ, тюль, вуаль, жалюзи, макароны, ясли, толки, нападки, носилки, часы, тряпьё, зверьё, мёд, фарфор, бархат, конопля, деньги, день, каникулы, похороны, сластёна, неженка, заводила, умница, кутила, плакса, домина, гостиная, столовая, ванная, горничная, мороженое, жаркое, сани.

Упражнение 2. Укажите ряд существительных, которые не относятся ни к одному из 3-х склонений.

1) Эскимо, конфета, безе, леденец;

2) полюшко, окно, радио, кресло;

3) сирота, знамя, акция, Дон;

4) имя, пирожное, лото, амплуа.

Упражнение 3. В каком ряду все выделенные слова - существительные в форме вини-тельного падежа?

1) Остаться у ворот , положить в корзину , звено цепи , впереди лес ;

2) труд крестьянина , испить чаю , книжка друга , служба родине ;

3) серёжка в ухе , живут братья , вижу в стороне , капитаны команд ;

4) люблю Воронеж , читали романы , погладить лисёнка , прыгнет на сту-пеньку .

Упражнение 4. В каком ряду все слова - существительные 1-го склонения?

1) Умница, птица, знамя, мама;

2) силища, вишня, парнишка, воевода;

3) дочь, дочка, мышь, мышка;

4) мания, Коля, Николай, полюшко.

Источники:

Глава «Род, число, падеж и склонение имён существительных» в пособии Л.В. Балашовой, В.В. Дементьева «Курс российского языка»

Раздел «Склонение имён существительных» на веб-сайте morpher.ru

Дополнительно на сайт:

Что такое имя существительное?

Какие существительные имеют параллельные формы мужского и дамского рода?

Как найти род неизменяемых существительных (слова класса жалюзи, какао)?

Какие бывают ошибки в употреблении и образовании имён существительных?

Как меняется имя существительное?

Какие есть разряды имён существительных?

Какие существительные употребляются исключительно в единственном либо только во множественном числе?

Каковы орфоэпические нормы постановки ударения в именах существительных?

Где отыскать упражнения к теме «Морфологические нормы потребления и образования имён существительных»?

Каковы особенности собственных имён существительных?

Какова синтаксическая роль имени существительного?

Как различать одушевлённые и неодушевлённые имена существительные?

ПАДЕЖ, наряду с числом, одна из двух основных словоизменительных категорий именных частей речи - существительного, прилагательного, причастия, местоимения, числительного.

ПАДЕЖ И СЕМАНТИКА

Для чего языку нужен падеж? Если бы, например, в русском языке вдруг исчезли все падежные окончания, мы не сумели бы понять ни одного предложения. Например, в предложении Волк испугал Петю существительное Петя стоит в винительном, а существительное волк - в именительном падеже. А теперь попробуем в том же самом предложении поставить существительное Петя в форму именительного, а существительное волк - в форму винительного падежа: получившееся предложение Петя испугал волка описывает иную ситуацию, в определенном смысле противоположную первой. Можно сказать, что падеж указывает на те роли, которые Петя и волк играют в ситуации: если поменять падежи, то и роли поменяются.

Каждому глаголу соответствует определенный набор падежей (падежная рамка), причем каждому из падежей соответствует определенный участник ситуации, или партиципант. Например, ситуация, соответствующая глаголу стоять , предполагает лишь одного партиципанта, который выражается существительным в именительном падеже <КТО стоит >; ситуация, обозначаемая глаголом резать , - двух, выражаемых существительными в именительном и винительном падежах <КТО режет ЧТО>; а ситуация, обозначаемая глаголом давать, - трех, выражаемых существительными в именительном, дательном и винительном падежах <КТО дает КОМУ ЧТО>. Некоторые природные процессы и явления вообще не имеют партиципантов, поэтому у обозначающих эти явления русских глаголов «пустая» падежная рамка: с существительными они вообще не сочетаются: <светает >, <холодает >.

Участники ситуации и падежи соответствуют друг другу не случайным образом. Попробуем представить себе язык, в котором при глаголе строгать существительное в винительном падеже обозначает предмет, который строгают, а при глаголе пилить - человека, который пилит. Падежами в таком языке очень трудно было бы пользоваться, потому что про каждый глагол нужно было бы запомнить, какому партиципанту какой падеж соответствует. Поэтому в ситуациях, обозначаемых разными глаголами, язык отыскивает партиципантов со схожими ролями и обозначает (кодирует) их одинаковыми падежами. Например, в русских глаголах убивать , варить , пилить, учить, мыть тот партиципант, который осуществляет действие, кодируется именительным падежом, а тот, на которого направлено действие и состояние которого в результате этого действия изменяется, кодируется винительным падежом: Охотник (ИМ) убил волка (ВИН); Мама (ИМ) мыла раму (ВИН) и т.д.

Проанализировав, какие именно участники разных ситуаций кодируются одинаково, можно сделать вывод о том, какие аспекты участия в ситуации язык считает существенными. Совокупность черт, общих для одинаково кодируемых партиципантов, называют семантической ролью; говорят, что падеж существительного выражает семантическую роль того партиципанта, которого обозначает это существительное. Современная лингвистика исходит из предположения, что за внешним разнообразием падежных систем языков мира лежит универсальный набор семантических ролей. Важнейшими семантическими ролями, которые выделяются всеми или почти всеми исследователями, являются: Агенс (от латинского слова agens "действующий": партиципант, осуществляющий контроль над ситуацией; тот, по чьей инициативе она разворачивается), Пациенс (от лат. patiens "претерпевающий": партиципант, на которого направлено воздействие и чье физическое состояние - в том числе положение в пространстве - изменяется в результате осуществления этой ситуации), Экспериенцер (от лат. experiens "испытывающий": партиципант, на чье внутреннее состояние ситуация оказывает воздействие), Стимул (партиципант, который является источником воздействия, оказываемого на внутреннее состояние другого участника ситуации), Инструмент (партиципант, используемый одним из участников для изменения физического состояния другого участника), Реципиент (от лат. recipiens "получающий": партиципант, приобретающий что-то в ходе реализации ситуации). Семантические роли называют также семантическими падежами или глубинными падежами (понятие было введено в 1960-е годы американским лингвистом Ч.Филлмором).

Подчеркнем, что одна и та же конкретная ситуация может по-разному осмысляться в разных языках, а иногда даже в одном и том же языке, так что одним и тем же партиципантам приписываются разные семантические роли. Так, глаголы передать и принять могут описывать совершенно идентичную ситуацию, но описывают ее с различных точек зрения, так что один и тот же партиципант играет разные роли: Посол передал Гоше (РЕЦ) верительные грамоты и Гоша (АГ) принял у посла верительные грамоты .

Некоторые семантические роли исключают или, наоборот, предполагают друг друга. Так, в пределах одной ситуации Стимул предполагает наличие Экспериенцера, Инструмент - наличие Агенса и Пациенса, а Экспериенцер и Пациенс в одной ситуации, напротив, как правило не сочетаются. Дело в том, что в основе постулируемого лингвистами набора семантических ролей на самом деле лежит классификация не собственно партиципантов, а возможных сочетаний партиципантов, т.е. ролевых рамок. Ниже приводятся важнейшие из них:

(a)	< >	Светало
(b)	<Агенс>	Вася АГ побежал
(c)	<Пациенс>	Вася ПАЦ упал
(d)	<Экспериенцер>	Васе ЭКС больно
(e) (f)	<Агенс, Пациенс> <Агенс, Пациенс>	Вася АГ избил Рому ПАЦ , Вася АГ забил гвоздь ПАЦ
(g)	<Агенс, Пациенс, Инструмент>	Вася АГ забил гвоздь ПАЦ молотком ИНСТР
(i)	<Агенс, Реципиент, Пациенс>	Рома АГ дал Васе РЕЦ молоток ПАЦ
(j) (k)	<Экспериенцер, Стимул> <Экспериенцер, Стимул>	Роме ЭКС нравится Вася СТИМ , Рома ЭКС увидел Васю СТИМ

Уже из этого списка видно, однако, что соответствие между семантическими ролями и падежами - по крайней мере в русском языке - не является одно-однозначным: разные роли кодируются одним и тем же падежом (например, именительный падеж кодирует роль Агенса в (b), Пациенса в (c) и Экспериенцера в (k)); с другой стороны, одна и та же роль кодируется различными падежами (например, Пациенс кодируется именительным падежом в (c), но винительным падежом в (e)). Почему же происходит такое «размывание» семантического содержания падежей?

Во вьетнамском языке нет ни одного падежа, потому что вся его грамматика очень бедна на склонения и спряжения. Их там вообще нет. Есть чуть-чуть частиц, которые можно со скрипом принять за суффиксы.
В табасаранском (один из дагестанских) литературном языке 46 падежей. А в одном из диалектов - 50. Зачем так много? А просто в языках такого типа (агглютинативных) всё, что можно, выражается аффиксами (чаще всего суффиксами, но необязательно). Например, в корейском языке более 30 видов деепричастий, потому что есть деепричастия предшествующего действия, причины, условия, уступки и т.п.
Табасаранскими падежами можно выразить все значения русских предлогов: в, на, над, под, около (причём разные падежи для места и направления, направления куда-то и откуда-то) и т.п.
Примерно такая же ситуация в аварском языке, где группа «местных» падежей представляет собой пять серий по три падежа в каждой; каждая серия обозначает какое-либо пространственное отношение, а именно: I серия - положение предмета на поверхности: столалда "на столе"; II серия - около предмета, у предмета: васасухъ "у сына"; III серия - внутри предмета, в предмете: салулъ "в песке"; IV серия - под предметом: ганчIикъ "под камень"; V серия - внутри полого предмета: бочкаялъуб "в бочке".
Особый падеж в таких языках - эргативный. Это аналог нашего именительного в тех случаях, когда действие глагола производится над каким-то объектом. А объект выражается именительным падежом. А винительного там нет совсем. Например, в баскском: Ni irakasle naiz - «Я учитель (есть)» (Ni = «я» в именительном падеже), но Nik irakaslea ikusten dut - «Я учителя вижу» (-k - окончание эргативного падежа, потому что есть объект).
Специфических падежей много и в других языках. В японском, например, дательный падеж имеет не только значение дательного в других языках (мусумэ-ни «девушке»), но и места (дайгаку-ни - «в университете»). А есть предельный падеж (дайгаку-мадэ - «до университета»). И исходный (дайгаку-кара - «из университета»). А в корейском - совместный падеж (сонсэнъним-гва «с учителем» от вежливого сонсэнъним «учитель»). В латинском - звательный (amice! «друг!» от amicus - обычное назывательное: «друг»).
Да и в русском немного больше падежей, чем принято считать. Во-первых, остатки звательного (отче , боже ). Во-вторых, остатки местных падежей (дома и домой вместо в доме и в дом ). В третьих, частичный падеж (Выпить чаю в частичном падеже в отличие от Выпить чай в винительном падеже).
Родительный падеж знаком всем. В тех языках, где он есть, он выражает чаще всего принадлежность (японское ваташи «я» и ваташи-но кабан «мой чемодан»). Но в некоторых языках нет родительного падежа, а есть изафет - особенность тюркских, иранских, венгерского и некоторых других языков, когда в группе «чьё-то нечто» особым показателем оформляется не определение (Кирилл - тетрадь Кирилла ), а определяемое слово (Кирилл - дефтери Кирилл в таджикском языке, где окончание -и прибавляется не к обладателю, а к обладаемому).
А как обходятся без падежей такие языки, как китайский? Очень просто: порядок слов. В китайском Wo ai ni значит «Я тебя люблю», а Ni ai wo - «Ты любишь меня». Никаких окончаний и падежей.

Говорить о падежах в языках мира на самом деле очень сложно, потому что для того, чтобы о них говорить, нужно сначала понять, о чем, собственно, мы говорим, что такое падежи и каким образом мы можем, например, использовать понятие «падеж» по отношению к явлениям, которые в разных языках могут быть весьма непохожи друг на друга на первый взгляд (а иногда и не на первый). Поэтому я попробую начать с весьма сложного, а именно с того, чтобы немного поговорить о том, что такое падеж в русском языке, а потом, если останется время, скажу и о том, какие бывают падежи в других языках.
С одной стороны, со школы мы все знаем, нас учили, и мы не подвергаем это сомнению, что в русском языке есть падежи. Их как минимум шесть: именительный, родительный, дательный, винительный, творительный, предложный. Нас всех учили в школе, каким образом мы можем в произвольном контексте узнать, в какой падежной форме стоит то или иное слово, например задать вопрос: «Я вижу что/кого?» И тогда мы знаем, что это слово в винительном падеже. Однако чего в школе не объясняют, так это зачем вообще нужен падеж в русском языке в частности или в каком-либо еще языке вообще. С другой стороны, какова природа падежа? Что это? Не просто для чего это нужно языку, а как эта категория устроена, как она работает?

Работает она в русском языке далеко не тривиальным образом, и эта нетривиальность отражается среди прочего даже в том, как мы называем саму категорию и ее отдельные элементы. Если мы спросим, зачем нужна, например, категория числа, то из самого слова «число», из названия «единственное число», «множественное число» в общем более или менее понятно, зачем это нужно. Единственное число обозначает один объект: «яблоко» - это одно яблоко. А «яблоки» - это много яблок, и это понятно. Опять же категория времени у глагола: настоящее, прошедшее, будущее, - это тоже вполне очевидно. В большинстве случаев, когда мы употребляем настоящее время, мы имеем в виду что-то, что имеет место сейчас, а когда мы говорим в прошедшем времени, то говорим о чем-то, что было раньше.

Что же касается падежа, то ни само название «падеж», ни названия самих отдельных падежей, например винительный, или дательный, или родительный, нам на самом деле ничего не говорят о том, что это и зачем это нужно. Если мы все-таки попытаемся понять, как эта категория в русском языке устроена, то окажется, что сама структура русского языка ставит на нашем пути целый ряд препятствий. Самое простое препятствие состоит в том, что вроде бы один и тот же падеж в русском языке у разных слов выражается по-разному. У слова «мама» дательный падеж выглядит как «маме», у слова «отец» - как «отцу», а у слова «дочь» выглядит как «дочери». Кроме того, этого еще мало, ведь в русском языке, как и в целом ряде других языков, падеж неотделим от числа, а у прилагательных еще и от рода. Мы не можем отдельно выразить значение, например, винительного падежа, или дательного, или какого-либо другого. У нас всегда одновременно с этим выражается и число. Соответственно, любая форма, та же самая форма «маме», которую я упоминал, является формой не только дательного падежа, но еще и формой единственного числа. Соответственно, в русском языке, как мы знаем, есть падежи, но при этом никакой падеж сам по себе не имеет собственного средства выражения.

Нет суффикса, окончания или какой-то другой морфемы, которая выражала бы только падеж, и больше ничего.

Кроме того, во многих случаях мы не можем вне контекста знать точно, в каком именно падеже употреблено данное слово. Если мы возьмем слово «дочери», то в контексте «книга дочери» это родительный падеж, а в контексте «книга о дочери» - предложный. При этом слово «дочери» вроде бы в обоих случаях одно и то же. Оно никак, в зависимости от того, какой падеж, не меняется. И узнать о том, что в одном случае у нас родительный падеж, а в другом - предложный, мы можем, лишь подставив в тот же самый контекст какие-то другие русские слова, у которых эти падежи различаются формально.

Падеж в русском языке - категория, которая чрезвычайно абстрактно устроена. Она, если можно так сказать, нужна грамматике для достижения каких-то целей, но эти цели весьма далеко лежат от поверхности. Зачем нам, если вдуматься, нужны эти ярлыки: родительный падеж, дательный падеж, предложный падеж и так далее? Они нам нужны для того, чтобы иметь возможность относительно простым и непротиворечивым образом описать связь между синтаксическими конструкциями, такими как предлоги и слова, которые с ними употребляются, или, скажем, переходный глагол и его дополнения, или какой-нибудь еще глагол, скажем глагол «ждать» или «восхищаться», и его дополнения, другими самыми разными синтаксическими конструкциями.

Падеж нужен для связи, с одной стороны, этих конструкций, а с другой стороны, форм слов, которые в этих конструкциях выступают. И если смотреть на эту связь исключительно с точки зрения того, какие формы конкретных слов, таких как «дочь», или «яблоко», или «стол» и так далее, выступают в тех или иных конструкциях, то окажется, что каждое слово, грубо говоря, каждая конструкция ведет себя каким-то индивидуальным образом. И падеж в грамматике русского языка - точнее, в описании грамматики русского языка - нужен как раз для того, чтобы в этот кажущийся хаос внести некую систему, чтобы мы могли утверждать, например, что предлог «о» в некоем конкретном значении управляет предложным падежом. И совершенно неважно в таком случае, как выглядит форма предложного падежа у конкретного слова, является ли она исключительной формой этого падежа или совпадает с формой какого-либо другого падежа. Нам признак падежа нужен именно для того, чтобы сформулировать каким-то экономным образом отношения между синтаксисом с одной стороны и морфологией с другой. Вся эта длинная прелюдия была нужна именно для того, чтобы показать, что падеж, по крайней мере в нашем, привычном для нас и, казалось бы, самом простом для нас языке, устроен чрезвычайно сложным образом и является, как я уже сказал, признаком весьма абстрактным.

Если же мы посмотрим на то, как устроена падежная система, как устроен падеж в других языках, то увидим, что, с одной стороны, есть языки, похожие на русский, - например, латынь, или санскрит, древнеиндийский язык, или отчасти немецкий. С другой стороны, мы можем увидеть языки, в которых аналоги русских падежей устроены совсем не так, как в русском. Ситуация, в которой падеж никогда не выражается самостоятельно, а всегда слитно с числом, представлена в языках мира не так уж и часто. Гораздо больше - по крайней мере, насколько могут судить люди, этим занимающиеся, - языков, которые устроены в этом смысле гораздо прозрачнее, в которых падеж выражается отдельными показателями, например суффиксами, ничего, кроме падежа, не выражающими. А если есть категория числа, например множественное число, то она выражается своим отдельным показателем, который к падежу не имеет никакого отношения. Таков, например, турецкий и многие другие языки, и в них падеж устроен гораздо прозрачнее и понятнее, чем в русском языке.

С другой стороны, многие языки говорят, что у них падежа нет совсем. К ним, казалось бы, относится английский, который всем людям, знающим хоть какой-нибудь иностранный язык, лучше всего известен. Но что, собственно, значит, что в языке нет падежа? Это вопрос непростой, и он как раз упирается в определение. Падежа в том смысле, в котором он есть в русском языке, в английском, конечно же, нет, потому что в английском языке нет склонения, когда одно слово, в зависимости от того синтаксического контекста, в котором оно выступает, имеет то одну форму, то другую. Тем не менее в английском языке есть предлоги. А что такое, собственно, предлоги? Что они делают? Для чего они нужны? Они на самом деле выполняют более или менее ту же самую функцию, что и падежи. Например, английский предлог to является во многих случаях аналогом, переводным эквивалентом русского дательного падежа.

Поэтому стоит задать вопрос: а правомерно ли считать, что настоящий падеж, такой, каким должен быть, - это такой, как в русском, а не, скажем, в турецком? Или, если уж говорить более широко, почему мы должны исключать из нашего рассмотрения, когда говорим о падеже вообще, о падежах в языках мира, которые могут быть устроены весьма различным образом, случаи вроде английского или, скажем, полинезийских языков, в которых, с одной стороны, аналоги падежей - это вроде как те же самые предлоги, являющиеся самостоятельными словами, а с другой стороны, в зависимости от того, является ли главное слово, скажем существительное, именем собственным или именем нарицательным, в одном и том же контексте выбирается разный предлог? То есть полинезийские языки в некотором смысле по одному параметру похожи на английский, а по другому - на русский. И соответственно, если мы хотим сравнивать падежи в разных языках мира, то мы, вероятно, должны рассматривать и один случай, и другой, и третий и больше внимания уделять не тому, как то, что мы хотим или не хотим называть падежом, выражается формально, а тому, какие функции эти категории выполняют в конкретных языках.

В каком языке больше всего падежей?

(слишком старое сообщение для ответа)

2005-02-04 16:22:26 UTC

Пpивет, Алексей!

Среда Январь 26 2033 15:34, Alexis Makarenko wrote to Vlad Sotnikov:

AM> Два вопроса: что такое медиопассив, и что такое эргатив (эргатив
AM> интересует сильнее)? Эргатив -- это падеж или что-то другое?

Hадо сказать, я всё ещё нахожусь под сильным впечатлением от того,
как ответил на этот твой вопpос Олег Кунов (пpо падеж, "маpкиpующий
агенс в языках эpгативного стpоя" и т.д.). Это было сильно! :)

Если тебе всё ещё интеpесно пpо эpгатив, попpобую объяснить более
обыкновенными словами.

Все языки, в котоpых вообще есть падежи, делятся на две гpуппы:
номинативные и эpгативные -- по тому пpизнаку, какому из падежей
в них отводится pоль обозначателя субъекта активного воздействия.

В номинативных языках (скажем, в pусском) это именительный падеж
(номинатив):
Шофёp ведёт машину. Девочка дpазнит бpата.

То есть активный участник пpоцесса (шофёp, девочка) у нас стоит
в именительном падеже, а пассивный (машина, бpат) -- в винительном
(аккузативе).

называется "эpгатив".

изменяющего его.

Пока!
В.Р.

2005-02-04 18:05:39 UTC

Hello, Vera!
You wrote to Alexis Makarenko on Fri, 04 Feb 2005 19:22:26 +0300:

VR> В эpгативных же языках в номинативе в этой ситуации будет как pаз
VR> "машина" и "бpат", а вот "шофёp" и "девочка", субъекты воздействия,
VR> окажутся в специально отведённом для этой pоли падеже, котоpый и
VR> называется "эpгатив".

Типа творительного?

VR> Пpи этом основная функция именительного падежа (называть, именовать)
VR> остаётся общей для всех языков (обеих гpупп). То есть в пpедложениях
VR> "Шофёp едет" или "Девочка бежит" используется всегда номинатив, -- и
VR> в эpгативных языках тоже. Отличие пpоявляется лишь когда номинатив
VR> (в номинативных языках) выступает в паpе с аккузативом и выpажает
VR> особую pоль активного участника, воздействующего на дpугого участника,
VR> изменяющего его.

VR> К эpгативным языкам относится большинство кавказских языков, многие
VR> австpалийские, чукотский и каpякский. Из индоевpопейских -- кажется,
VR> только хинди. В Евpопе есть только один эpгативный язык, баскский.

Я слышал, это особая ветвь,
близкая к кельтским...

Valeriy E. Ushakov

2005-02-04 19:08:55 UTC

Ilya Chernyh <***@myborisov.net> wrote:

VR>> В эpгативных же языках в номинативе в этой ситуации будет как pаз
VR>> "машина" и "бpат", а вот "шофёp" и "девочка", субъекты воздействия,
VR>> окажутся в специально отведённом для этой pоли падеже, котоpый и
VR>> называется "эpгатив".
IC>
IC> Типа творительного?

В тибетском:

rgyal pos tho bas rdo bcags

Царь разбил камень молотом.

"kyis" (здесь "-s").

SY, Uwe

--

2005-02-04 19:32:13 UTC

Hello, Valeriy!
You wrote to Ilya Chernyh on Fri, 4 Feb 2005 19:08:55 +0000 (UTC):

VEU> Ilya Chernyh <***@myborisov.net> wrote:

VR>>> В эpгативных же языках в номинативе в этой ситуации будет как pаз
VR>>> "машина" и "бpат", а вот "шофёp" и "девочка", субъекты воздействия,
VR>>> окажутся в специально отведённом для этой pоли падеже, котоpый и
VR>>> называется "эpгатив".
IC>>
IC>> Типа творительного?

VEU> Типа.

VEU> В тибетском:

VEU> rgyal pos tho bas rdo bcags
VEU> царь(оруд.) молот(оруд.) камень разбил

VEU> Царь разбил камень молотом.

VEU> И "царь" (rgyal po) и "молот" (tho ba) помечены орудной частицей
VEU> "kyis" (здесь "-s").

и индоевропейскими.

With best regards, Ilya Chernyh. E-mail: ***@front.ru

Valentin Nechayev

2005-02-04 20:24:06 UTC

VEU>> И "царь" (rgyal po) и "молот" (tho ba) помечены орудной частицей
VEU>> "kyis" (здесь "-s").
IC> А почему в тибетском царь - rgyal po ? Это же не индоевропейский язык.

IC> Вообще замечаю просто удивительные сходства между сино-тибетскими
IC> и индоевропейскими.

Вообще-то есть десяток-другой общих слов в предках, но в данном случае,
я думаю, речь идёт совсем не о таких ситуациях;))

2005-02-04 21:09:23 UTC

Hello, Valentin!
You wrote to Ilya Chernyh <***@myborisov.net> on Fri, 4 Feb 2005 20:24:06
+0000 (UTC):

VEU>>> И "царь" (rgyal po) и "молот" (tho ba) помечены орудной частицей
VEU>>> "kyis" (здесь "-s").
IC>> А почему в тибетском царь - rgyal po ? Это же не индоевропейский язык.

VN> Ему никто не мешает заимствовать название, например, при введении новых
VN> порядков и установлении новой должности.

IC>> Вообще замечаю просто удивительные сходства между сино-тибетскими
IC>> и индоевропейскими.

VN> Вообще-то есть десяток-другой общих слов в предках, но в данном
VN> случае, я думаю, речь идёт совсем не о таких ситуациях;))

А вот китайские fu и mu возходят к общим предкам с индоевропейскими?

With best regards, Ilya Chernyh. E-mail: ***@front.ru

Valeriy E. Ushakov

2005-02-05 02:44:35 UTC

Ilya Chernyh <***@myborisov.net> wrote:

VEU>> rgyal pos tho bas rdo bcags
VEU>> царь(оруд.) молот(оруд.) камень разбил

IC> А почему в тибетском царь - rgyal po ? Это же не индоевропейский язык.

rgyal - побеждать, выигрывать

Starling дает

Protoform: *k(h)j[a]l (a - с breve)
Burmese: kjaj to win a game.
Lushei: kol to win a game (such as chess).

SY, Uwe

--
***@ptc.spbu.ru | Zu Grunde kommen
http://www.ptc.spbu.ru/~uwe/ | Ist zu Grunde gehen

Valentin Nechayev

2005-02-04 20:25:49 UTC

VR>> К эpгативным языкам относится большинство кавказских языков, многие
VR>> австpалийские, чукотский и каpякский. Из индоевpопейских -- кажется,
VR>> только хинди. В Евpопе есть только один эpгативный язык, баскский.
IC> Баскский разве не индоевропейский?
Нет.

IC> Я слышал, это особая ветвь,
IC> близкая к кельтским...
Ему вообще никакого родственника пока не подобрали, ближайший кандидат -
грузинский, и то весьма сомнительный.

2005-02-04 21:10:25 UTC

Hello, Valentin!
You wrote to Ilya Chernyh <***@myborisov.net> on Fri, 4 Feb 2005 20:25:49
+0000 (UTC):

VR>>> К эpгативным языкам относится большинство кавказских языков, многие
VR>>> австpалийские, чукотский и каpякский. Из индоевpопейских -- кажется,
VR>>> только хинди. В Евpопе есть только один эpгативный язык, баскский.
IC>> Баскский разве не индоевропейский?
VN> Нет.

IC>> Я слышал, это особая ветвь,
IC>> близкая к кельтским...
VN> Ему вообще никакого родственника пока не подобрали, ближайший кандидат
VN> - грузинский, и то весьма сомнительный.

А грузинский не индоевропейский разве?

With best regards, Ilya Chernyh. E-mail: ***@front.ru

2005-02-05 16:34:46 UTC

Привет, Vera!

04 февраля 2005 года (а было тогда 19:22)
Vera Romanova в своем письме к Alexis Makarenko писал:

VR> К эpгативным языкам относится большинство кавказских языков, многие
VR> австpалийские, чукотский и каpякский. Из индоевpопейских --
VR> кажется, только хинди. В Евpопе есть только один эpгативный язык,
VR> баскский.

Hасчет индоевропейских - не совсем точно. Вот статья:

И.М.Тронский. О дономинативном прошлом индоевропейских языков // Эргативная
кострукция предложения в языках различных типов. М., 1967. Стр. 91-94.

Cut---
Проблема дономинативного строя в раннеиндоевропейский период являлась
предметом усиленного внимания советских языковедов в 30-40-е годы. Это было
связано со стадиально-синтаксической схемой, выдвинутой акад. И.И. Мещаниновым.
Эргативный строй рассматривался в качестве предшественника номинативного, и
этим определялись поиски следов эргативности в языках номинативного строя.
Критика, которой подверглась теория стадиальности в 50-е годы, направила
интересы исследователей в другую сторону, но не устранила самой проблемы следов
дономинативного строя индоевропейских языков. Постановка этого вопроса на
нынешней конференции представляется вполне своевременной, и в этой связи
естественно вернуться к некоторым старым мыслям. Hастоящая статья воспроизводит
ряд положений, высказанных в неопубликованном докладе "Проблемы стадиальности и
сравнительная грамматика индоевропейских языков", прочитанном в Институте языка
и мышления в феврале 1947 г. Мы можем установить с большой степенью вероятности
такое состояние в доистории индоевропейских языков, при котором были два класса
имен: активный и, как я называю его, инертный (многие исследователи употребляют
здесь термин "пассивный"). В активном классе имелось противопоставление двух
оформленных по-разному падежей, которые можно назвать с точки зрения
позднейшего времени именительным и винительным. Именительный падеж имел
окончание *-s или другие формы; окончанием винительного служил, как правило,
носовой сонант. Рядом с этим мог существовать casus indefinitus с нулевым
окончанием. Такой греческий гомеровский пример, как "ippota Nestor "конник
Hестор", представляет собой именительный падеж, где форма "ippota содержит
основу на слабой ступени (с а в исходе) и нулевой аффикс. У имен инертного
клсса не было того падежного противопоставления, которое имели активные. Есть
все основания считать, что инертные имена получили флексию позже активных по их
образцу. Существовал, стало быть, период, когда имена инертного класса имели
единую неизменяемую форму, в то время как в противостоящем активном классе уже
развилась падежная дифференциация. Следы этого состояния можно усмотреть еще в
историческое время: винительный падеж среднего рода употребляется в таких
функциях, для выражения которых у имен несреднего рода нужны другие падежи,
например инструментальный. Латинский глагол gaudeo "радоваться чему-либо"
сочетается с Ablativus (aliqua re), однако "я радуюсь этому" - id gaudeo
(Accusativus среднего рода). Инертные имели только одну форму, которая
впоследствии, в период более дифференцированной флексии, воспринималась как
именительный или винительный падеж; отсюда равенство этих падежей в среднем
роде как не знающий исключения закон всех индоевропейских языков.
С другой стороны, авторы высказывали мнение, что оппозиции переходного и
непереходного глаголов предшествовало другое противостояние - глаголы действия
и глаголы состояния.
Таким образом, и для именного строя индоевропейских языков, и для
глагольного можно реконструировать некие ступени развития, предшествующие
статусу, известному в исторически засвидетельствованных языках. Можно ли
считать, что эти два состояния - именное и глагольное - были в какой-то мере
синхронны? Фактов, которые прямо подтверждали бы такое предположение, нет.
Попробуем, однако, сделать допущение, что оба состояния действительно были
синхронны, что в то же самое время, когда активному классу имен
противопоставлялся инертный, в глагольной системе противопоставлялись глаголы
действия и глаголы состояния. При этом допущении создается возможность такой
интерпретации, что для имен активного класса установленное нами
противопоставление падежей отражало различие между субъектом действия и
субъектом состояния. В инертном классе объект действия не отличается от
субъекта состояния. К глагольному противопоставлению эти имена индифферентны.
Такая возможность дифференциации падежей в активном классе имен есть.
Однако теоретическая возможность еще не является гипотезой в действительности.
Для того, чтобы наше допущение стало такой гипотезой, для того, чтобы можно
было говорить об эргативной конструкции, нужно еще много других условий.
Hужно, во-первых, чтобы форма на носовой сонант действительно применялась
как подлежащее в предложениях, выражающих состояние. Поиски соответствующих
реликтов в исторически засвидетельствованных языках не привели к сколько-нибудь
значительным результатам. Единственное, что удалось найти, исходя из
греко-римского материала, - это некие употребления винительного падежа в
значении субъекта, которые лишь с большим трудом могут быть сведены или даже
вовсе не могут быть сведены к происхождению из объектного значения.
Первым таким случаем являются предложения восклицания. Этот тип известе и в
греческом, и в латинском языках. Ср.: (Heu), me miserum "(О), я несчастный!".
Междометие здесь совершенно не обязательно. Оно может употребляться, и с
течением времени употребление междометий в этом типе предложений возрастает, но
в древнейших текстах преобладал тип без междометий. Это необходимо подчеркнуть
потому, что легко может возникнуть мысль о зависимости винительного падежа от
междометия. Рост употребления междометия в позднейшее время, вероятно, вызван
был стремлением создать "управляющее" слово для винительного падежа, приблизить
конструкцию к типичным моделям исторического времени. Древняя структура
исключает междометную, равно как и глагольную зависимость. Винительный падеж
выражает субъектное состояние: я - несчастный. В истории языков нередко бывает,
что эмоционально возвышенное высказывание, сопровождающееся соответствующей
интонацией, сохраняет древнюю форму, представляющуюся уже анахронизмом с точки
зрения позднейшем системы. Таков, например, индоевропейский вокатив, обращение
в форме основы с нулевым суффиксом, реликт дофлективного состояния имени. Можно
было бы истолковывать винительный падеж при восклицании как такой же пережиток,
реликт, сохранившийся от периода, когда субъект состояния выражался не тем
падежом, что субъект действия. Во всяком случае, к объектному значению
винительного падежа Accusativus exclamationis никак не сводится.
Гораздо сложнее второй случай. Это всем известный оборот Accusativus cum
Infinitivo. Согласно обычному толкованию, в обороте этом к винительному прямого
объекта присоединяется предикативный член в инфинитиве и создается двойное
дополнение типа Я побуждаю его идти. В результате синтаксического
переразложения "винительный с инфинитивом" превращается в обособленный член
предложения, и сфера употребления этой конструкции расширяется. Она становится
возможной при непереходных глаголах, далее - при безличных и даже без всякого
управляющего глагола. Для того, чтобы свести Accusativus cum Infinitivo к
объектному значению винительного падежа, приходится постулировать
многочисленные и трудно поддающиеся обоснованию расширения его функций.
Бывает, что винительный с инфинитивом употребляется совершенно аналогично
винительному восклицания: "eme (вин. пад.) pathein tade "мне перенести это!".
Винительный падеж может употребляться для выражения субъекта при императивном
значении инфинитива. "Гортинская правда", сборник греческих законов V в. до
н.э., нередко имеет в своих главных предложениях не зависящую ни от какого
глагола конструкцию Accusativus cum Infinitivo: ton dikastan (вин. пад.)
krinein "судье решать".
Accusativus exclamationis и Accusativus cum Infinitivo - те два случая, в
которых можно было бы усмотреть реликты употребления винительного падежа как
субъекта состояния. Этого все же мало. Accusativus cum Infinitivo может
получить другое объяснение, хотя и сложное, а винительный при восклицаниях, не
объяснимый иначе, остается изолированным и мало продуктивным.
Другая существенная трудность состоит в том, что, согласно нашему исходному
предположению, категории переходности еще не существовало в то время, которое
мы рассматриваем. Стало быть, говорить об эргативной конструкции в классическом
смысле этого слова не приходится. Hаше допущение предполагает лишь некоторую
почву, на которой могла бы возникнуть и номинативная конструкция, и эргативная.
Стоит обратить внимание еще на одно обстоятельство, которое способно прояснить
вопрос о происхождении окончаний *-s и *-m (или *-n). Оба эти окончания, из
которых первое характеризует именительный падеж, а второе - винительный,
являются в индоевропейских языках окончаниями также и родительного падежа.
Относительно -s это общеизвестно. Окончание родительного падежа единственного
числа -n имеется рядом с окончанием -s в хеттском языке и кипрском диалекте
греческого языка. Впоследствии эти окончания дифференцировались: -s осталось
для единственного числа, носовое окончание перешло во множественное, но многие
факты свидетельствуют о том, что окончания ряда падежей множественного числа
более поздние. Важно то, что и субъект действия, и субъект состояния имеют
окончания, засвидетельствованные для родительного падежа. Кстати, в греческом
языке очень часто, а в латинском реже, имеется Genitivus exclamationis в той же
функции, что и винительный падеж.
В докладе 1947 г. последний тезис звучал так: "Морфологический анализ
вполне благоприятствует предположению, что показатели именительного и
винительного падежей восходят к аффиксам принадлежности". Речь шла, конечно,
еще не о родительном падеже. Родительный падеж появился тогда, когда эти
аффиксы существительных отдиффенцировались при разных функциях предиката и в
разных фразовых позициях, но я считаю вполне возможным, что аккузатив,
номинатив и генетив имеют в индоевропейских языках единое происхождение.

Vega/ex-Style Group.

<филфак-СПбГУ>
FIDO: 2:5030/1512 ZXNET: 500:812/19 E-mail: ***@mail.ru ICQ: 144932679