Русский язык в современном мире занимает ведущее место по числу говорящих на нем людей среди всех используемых языков. Но с точностью указать порядковый номер этого места очень трудно.
Более 200 миллионов считают русский своим родным языком, из них примерно 130 миллионов проживает в России. А количество людей, которые владеют русским языком в совершенстве, используя его в повседневности в качестве первого либо второго языка, приближается к 350 миллионам. А всего русским языком в большей или меньшей степени владеет полмиллиарда человек на планете, и этот показатель является третьим вслед за китайским и английским.
В СССР русский язык успешно исполнял роль языка межнационального общения, сейчас же языковая ситуация, сложившаяся на постсоветском пространстве достаточна противоречива. Вызывает споры также вопрос о влиянии русского языка в мире. Одни эксперты считают, что влияние в последние десятилетия постепенно снижается, другие спорят с ними. Действительно, после распада СССР отношение к русскому языку во многих бывших республиках крайне негативное, с другой стороны в дальнем зарубежье стабильно растет русскоязычная диаспора, способствуя его распространению. Можно сказать, что по сравнению с семидесятыми в девяностые и двухтысячные годы эмиграция увеличилась буквально в разы. И все же рассматривать ситуацию, которая сложилась с русским языком в современном мире, следует с его положения в постсоветских государствах.
Здесь только в трех государствах – Белоруссии, Казахстане и Киргизии судьба русского языка пока не вызывает беспокойства. В Белоруссии статус русского языка, как второго государственного подтвержден всенародным референдумом. Здесь на нем общаются в быту большинство населения, а русская речь городского населения, особенно у молодежи, людей среднего возраста, даже не имеет характерного белорусского акцента. Таким образом, в услугах переводчиков с белорусского на русский еще долго никто не будет нуждаться, может даже и никогда. Практически вся деловая переписка здесь ведется на русском.
Сложнее в Казахстане. В девяностые годы много русских выехало отсюда, и казахи составили национальное большинство. Казахский здесь единственный государственный, что подтверждается Конституцией, однако в девяностых годах был принят закон, который приравнял русский язык к государственному для использования в официальных сферах. Практика показывает, что русский язык большинством госучреждений используется значительно чаще, чем казахский. Объясняется это просто – в учреждениях кроме казахов работают люди разных национальностей, особенно много русских, немцев, корейцев, при этом русский они знают гораздо лучше казахского.
Аналогичная ситуация в Киргизии показывает, что русскому языку в современном мире по-прежнему отводится одна из главных ролей в вопросе межнационального общения многочисленных народностей, населявших бывший СССР. Похожая ситуация в Азербайджане, и хоть официального статуса русский здесь не имеет, но многонациональный характер населения способствует его развитию.
Странная ситуация в Украине. Население юга и востока здесь говорит на русском языке, но насильственная украинизация в этих регионах, вызывает отторжение украинского языка, и безразличное отношение к нему меняется на резко негативное. Как результат здесь исчезает традиционный суржик – смешанная русско-украинская речь, а молодое поколение познает русский язык с помощью телевидения, слушая правильную русскую речь российских дикторов. В итоге молодежь и люди среднего возраста здесь говорят на совершенно правильном русском языке, включающем сленговые особенности XXI века.
На Западной Украине местное население говорит на мало понятных другим украинцам диалектах, их в сопредельных странах называют русинским языком. На литературном украинском языке, таким образом, говорит меньшинство населения государства Украина, а русский язык не имеет официальных прав. Русские фильмы требуют украинского дубляжа, что просто возмущает русскоязычную часть населения. Можно сказать, что русский язык в современном мире втягивается в политические игры не слишком чистоплотными политиками, и служит постоянной разменной картой в их играх.
Но самыми непревзойденными в этом вопросе оказываются страны Балтии. Политика этих стран будет еще долго кормить многочисленных сотрудников бюро переводов. Ради справедливости надо заметить, что политика государства и реальное отношение людей в отношении к языку две разные вещи, и слухи, что в Прибалтике без английского языка не обойтись, конечно, сильно преувеличены.
В Грузии, Армении сейчас очень слабое знание русского языка среди молодежи. В Молдавии у него нет официального статуса, не в особенной чести русский язык и в Узбекистане, Таджикистане и Туркмении.
И все-таки вопреки всему русский язык остался единственным языком для межнационального общения, на всем пространстве бывшего СССР. Попытки изменить эту ситуацию понятны и прозрачны. Но позиции представителей государства в современном мире не могут кардинально влиять на поведение население и его отношение к языкам. В дальнем зарубежье русский язык быстро утрачивается, уже дети эмигрантов плохо и с акцентом говорят на русском. В помощь приходит интернет, играющий весьма важную роль для сохранения в диаспоре родного языка. Также у следующих поколений эмигрантов интерес к своему языку возрождается, и они изучают язык предков. Неплохо говорят на русском языке также в странах бывшего соцлагеря.
Так что говорить, что роль русского языка в современном мире падает преждевременно и безосновательно, он не только язык общения для представителей сотен национальностей, но и один из официально принятых языков ООН.
Русский язык в современном миреА действительно, какое место занимает русский язык в современном мире? В моем мире? Если бы не специально, я бы никогда не задумывалась над этим вопросом.
Я казашка по национальности, с рождения говорю на двух языках: казахском и русском (что всегда было естественным) и не задумывалась о том, что вдруг русский язык может исчезнуть из моей жизни или из жизни вообще… Почему?
А что мы, молодые люди, знаем о языках вообще? А о русском, в частности? Почему русский язык так распространен? Во-первых, границы Российской империи, а потом СССР, были очень широки. Русские оказывали, и оказывают большое политическое, экономическое и культурное влияние на другие народы.
Ну и что, что р усский язык - национальный язык русского народа, государственный язык Российской Федерации, зато в Казахстане он - язык межнационального общения.
Мне кажется, что самое удивительное и мудрое, за что можно поблагодарить человечество, за то, что оно создало язык.
Говорить умеют практически все люди на Земле. Они говорят на разных языках, но у всех языков одна задача - способствовать тому, чтобы люди понимали друг друга при общении, при общей работе.
Вот мне и помогают два моих языка: и казахский, и русский.
Без языка невозможны жизнь человека, людей, общества; язык развивает науки, технику, искусство. О значении русского языка, например, многие русские пословицы.
Человеческое слово стрелы острее. Хорошую речь хорошо и слушать. Ветер горы разрушает, слово народы поднимает. На эту тему существует также целый ряд высказываний знаменитых людей.
Язык - всем знаниям и всей природе ключ (Г. Р. Державин).
Письмо придает прочность летучему слову, побеждает пространство и время (Я. К. Грот).
Нельзя, чтоб тот себя прославил, кто грамматических не знает
Свойств и правил (А. П. Сумароков).
Всем нам известно. Что главное назначение любого языка - служить средством общения, а также средством формирования и выражения наших мыслей и чувств.
На нашей планете более двух тысяч языков. Среди них есть и казахский, и русский язык. Но русский язык (не в обиду казахскому) является одним из самых распространенных.
В современном мире русский язык выполняет, помимо названных, еще три функции.
Во-первых, русский язык - это национальный язык русского народа. На нем созданы замечательные памятники искусства и литературы, это язык науки, культуры. Мы с удовольствием изучаем наследие русской культуры, много читаем из русской классики и не уступаем россиянам в знании русской литературы.
Во-вторых, русский язык - это государственный язык Российской Федерации. Когда существовал СССР, русский язык таковым не являлся - слишком много национальностей населяло территорию Советского Союза. Теперь он является языком, обслуживающим не только потребности людей в быту и на работе, но и официальным языком государства, языком науки, производства и, конечно же, культуры для России, а в Казахстане он выполняет почётную миссию, имея статус языка межнационального общения.
В-третьих, русский язык - это один из международных языков.
В международных отношениях государства пользуются мировыми языками, юридически провозглашенными Организацией Объединенных Наций в качестве официальных и рабочих языков ООН. Такими языками являются английский, французский, русский, испанский, китайский и арабский. На любом из шести языков могут осуществляться межгосударственные политические, хозяйственные, научные и культурные контакты, проводиться международные встречи, форумы и т.
Даже 6 июня отмечается официальный праздник – День русского языка.
В современном мире языки развиваются в соответствие с тенденциями, заложенными в 70-х годах прошлого столетия. Тенденции развития языков характеризуют два разнонаправленных процесса: развитие национальных языков и распространение отдельных языков как средств межнационального и межгосударственного общения в мире.
Если говорить о каком-то языке, как о мировом, следует сказать, что ему характерны определенные категории развития. Мировой язык отличается такими особенностями, как глобальное распространение, сознательное принятие его массами, объем языка и специфика функций.
В данный момент русский язык по распространению занимает четвертое место в мире. Он уступает только английскому, китайскому и испанскому языкам, которые занимают первое, второе и третье места соответственно. Отличные шансы у французского языка. А также мировыми языками можно считать хинди (урду), арабский, португальский и бенгали.
В настоящий момент продолжается завоевание мировых позиций русским языком. Началось это завоевание в постперестроечное время, когда родилась масса реформ и преобразований, которые позволяли изучать не только шедевры русской литературы в оригинале, которые накладывают отпечаток на мировую культуру, но и расширять возможности общечеловеческого общения, стоящие на страже прогресса в разных областях жизнедеятельности. Это можно считать основными мотивами, стимулирующими изучение русского языка в разных странах мира.
За русским языком сохранилась приятная особенность: быть одним из языков, массово изучаемых в системе образования многих стран. Получение качественного образования на базе русского языка является основополагающим фактором обеспечения прочных позиций и распространения русского языка в мире. Сохраняя культуру русского языка у представителей дальнего зарубежья, филологи активно занимаются его популяризацией, раскрывая перед аудиториями перспективы и положительные аспекты русского языка.
Русский язык - один из немногих языков в мире, который вовлечен в интернациональную интеграционную систему с развитием технологий в качестве научного языка. Он стал языком международных средств массовой информации: телевидения, радио и печати.
С наступлением нового столетия на первый план выходит удовлетворение нужд общения личного характера в дипломатии, торговле, в быту и профессиональных условиях. Разрастающиеся культурные, хозяйственные, политические межгосударственные, научные связи требуют многогранного взаимопонимания не только от знаковых встреч между главами государств, но и при обычных туристических мероприятиях. В такой ситуации конкурентоспособность русского языка не вызывает сомнений, когда русский язык чаще всего выступает в роли посредника не только во время собственных бесед, но и при специфических переговорах для достижения взаимопонимания и выгодного сотрудничества между представителями разных народов. Можно отметить дружеские отношения между Казахстаном и Россией вот уже на протяжении многих лет. Такие отношения ведь только выигрывают. Прочный союз наших государств обеспечивает надежную и стабильную жизнь двум народам.
Статистика показывает, что не только на исторической территории распространения русского языка, но и в странах дальнего и ближнего зарубежья десятки миллионов людей считают русский язык своим родным или вторым родным языком. А для многих людей по собственным убеждениям изучение русского языка считается обязательным. И одной из причин включения русского языка в «клуб мировых языков» стали знаменательные события и свершения русского народа – носителя русского языка.
Русский язык обладает свойствами, присущими мировому языку: у него большая география распространения в максимальном количестве стран. Русский язык в разных направлениях общения используют представители влиятельных социальных прослоек общества разных стран. На глобальности его распространения и усвоения в разных странах способствуют не только знания языка и о языке, передаваемые от поколения к поколению в семье, посредством межнациональных браков, при разных видах сотрудничества: от экономического до научного, а также в творчестве.
В итоге относительно русского языка в мире складывается следующая картина: говорят на русском языке порядка 170 миллионов человек, 350 миллионов отлично его понимают. За пределами исторической родины (России) проживает более 30 миллионов человек, для которых русский язык является родным. 180 миллионов человек, жителей стран ближнего и дальнего зарубежья, изучают русский язык. И все эти факторы делают русский язык средством глобального общения.
Русский язык отличает высокая информативность. Его кладовые хранят богатый опыт общения и творчества слова, огромнейший запас средств выражения и передачи мыслей. Русский язык сохранил свою уникальность на громадном пространстве, соседствуя с другими языками, и на протяжении долгого времени смог обогатиться от языков Востока и Запада, впитав в себя старославянское, восточное, латинское и греко-византийское наследие. В русском языке нашли свое отражение веяния романской и германской языковых групп. Но основным источником развития, могущества, шлифовки и огранки русского языка является тяга к творчеству русского народа, многовековые достижения деятелей науки, искусства и политики России, а также создание шедевров русской литературы и богатое культурное наследие. Все это сделало русский язык упорядоченным, высокоразвитым и богатым, стилистически дифференцированным, словом, полноценным мировым языком.
Изучение русского языка в школах Казахстана призвано раскрыть богатство, красоту и величие его и всего того, что на нем создано.
Русский язык - язык великого русского народа (никто с этим, я думаю, не поспорит), имеющего героическую историю, выдающиеся достижения в культуре, науке, общественной мысли, литературе и т. д. Для Казахстана – это великолепная возможность взаимообмена во всех сферах деятельности.
Изучение любого языка должно начинаться с приобщения к культурным ценностям того народа, язык которого изучается.
А самое главное достоинство русского языка, кроме основных функций, указанных мной ранее, русский язык имеет еще одно очень важное назначение – он является объединяющим звеном многих народов и национальностей.
В каждой республике бывшего единого государства все (ну или почти все) понимают и говорят по – русски. Наш Казахстан - многонациональная страна, каждая этническая группа (кроме казахов) имеет свой собственный язык, культурный центр, развивает свой этнос, но все народы нашего Казахстана связывает русский язык, он стирает препятствие общения.
По общему количеству говорящих на русском языке людей русский язык занимает 6 место в мире. Более 200 миллионов человек считает его родным языком, а число владеющим им достигает 360 миллионов. В более чем 10 стран русский язык имеет статус официального, среди них – Россия, Беларусь, Абхазия, Таджикистан, Казахстан.
Я считаю, что роль русского языка определяется еще и тем великим значением, которое имел и имеет в истории человечества русский народ -- творец и носитель этого языка. Именно поэтому ещё он
язык международного общения в современном мире. Русский язык приобретает всё большее международное значение. Его изучают многие люди в разных странах мира.
Как мне кажется, он ещё и обогащает языки других народов такими словами и оборотами, как например: школа, книга, газета, колхоз, план, фабрика и т. п.
Сейчас распространение русского языка в странах бывшего СССР не всем нравится. Некоторые политики стремятся его вытеснить и утверждают, что он угнетает национальные языки. Но люди все равно общаются между собой по-русски, читают русскоязычные газеты и книги. Значимость русского языка невозможно устранить искусственными методами.
Сейчас в мире среди языков межнационального общения лидирует английский. Английские слова проникают даже в русский язык, часто засоряя его. Но я считаю, что все это относительно.
Теперь целая армия переводчиков трудится, переводя с русского на английский: русская культура влияет на англоязычную тоже. Во-вторых, когда-то уже была мода: все говорили по-французски. Потом мода поменялась, и люди бросились на что-то новенькое. А великий и богатый русский язык, русская культура живут в веках.
Нельзя забывать, что в странах Европы, в США, в Канаде живет много эмигрантов из России. А еще россияне любят путешествовать по миру и общаться с людьми. Я слышал, что в некоторых американских или израильских городах все продавцы знают русский: у них покупатели русскоязычные. Учат русский арабы и турки: к ним россияне приезжают отдыхать.
Таким образом, интерес к русскому языку все также растет.
Для лингвистов, изучающих русский язык или занимающихся переводами интересен русский язык тем, что он один из замечательных языков мира по разнообразию грамматических форм и по богатству словаря. Он всегда был предметом гордости русских писателей, любивших свой народ и свою родину. «Народ, у которого такой язык, - народ великий», -говорил один из прекрасных знатоков русского слова И. С. Тургенев. М. В. Ломоносов находил в русском языке «великолепие испанского, живость французского, крепость немецкого, нежность итальянского» и, кроме того, «богатство и сильную в изображениях краткость греческого и латинского языка».
А. С. Пушкин характеризовал русский язык как язык «гибкий и мощный в своих оборотах и средствах...», «переимчивый и общежительный в своих отношениях к чужим языкам...» Великий русский писатель высоко ценил народную русскую речь, её «свежесть, простоту и, так сказать, чистосердечность выражений» и главное преимущество русского литературного языка видел в его близости к языку народному.
«Великий, могучий, правдивый и свободный» -- такими словами характеризовал русский язык И. С. Тургенев.
Таким образом, огромная роль русского языка в современном мире определяется его культурной ценностью, его мощью и величием.
КГОУ СПО Каменский педагогический колледж
Отделение физической культуры
Русский язык среди других языков мира
Введение
1.Место русского языка среди языков мира
2.Русский язык в межнациональном общении
3.Русский язык как один из индоевропейских языков
Заключение
Список литературы
Введение
Русский язык входит в число наиболее распространенных языков мира. На земном шаре на нем говорят около 250 млн. человек. По степени распространенности русский язык занимает пятое место в мире, уступая лишь китайскому (на нем говорят свыше 1 млрд. человек), английскому (420 млн.), хинди и урду (320 млн.) и испанскому (300 млн.).Язык - это не только важнейшее средство общения между людьми, но и средство познания, которое позволяет людям накапливать знания, передавая их от человека к человеку и от каждого поколения людей следующим поколениям. Совокупность достижений человеческого общества в производственной, общественной и духовной деятельности называется культурой. Поэтому можно сказать, что язык является средством развития культуры и средством усвоения культуры каждым из членов общества.
1.Место русского языка среди языков мира
Русский язык выступает не только как язык межнационального общения народов СССР, но и как язык международного общения. Рост авторитета нашей страны в мире был и ростом мирового авторитета русского языка. Интересен факт резкого увеличения числа изучающих русский язык в годы после запуска в Советском Союзе первых искусственных спутников Земли и особенно после полета Гагарина. В Англии в 1957 г. русский язык преподавался в 40 учебных заведениях, а в 1959г.- уже в 101, в 1960г.- в 120 и в 1964г.- в 300; в США в 1958 г. русский язык преподавался в 140, в 1959 г.- в 313, в 1960 г.- в 450 школах*. Овладение русским языком сейчас - это овладение высотами современной науки и техники. Поэтому русский язык широко изучается в высших учебных заведениях многих стран. В 1969/70 учебном году русский язык изучался в 40 вузах Англии, в 40 - Индии, в И - Италии, в 15 - Канады, в 24 - Франции, в 643 - США; во всех вузах ГДР, Венгрии, Вьетнама, МНР, Польши, Чехословакии**. Кроме изучения русского языка, в высших и средних учебных заведениях во всех странах, европейских, азиатских, африканских и др., создаются курсы по изучению русского языка. Общее число единовременно изучающих русский язык за пределами СССР превышает 18 - 20 млн.
Большую работу по пропаганде русского языка и организации его изучения проводит Международная ассоциация преподавателей русского языка и литературы и Институт русского языка им. А. С. Пушкина, оказывающий постоянную и многогранную методическую помощь всем преподавателям русского языка в зарубежных странах.
Институтом выпускается специальный журнал "Русский язык за рубежом", очень интересный по содержанию и оформлению*, и большое количество учебной и художественной литературы. Подготовленный сотрудниками института учебник "Русский язык для всех" получил в 1979 г. Государственную премию СССР.
Русский язык всеми признается одним из важнейших мировых языков, что получило закрепление во включении его в число официальных мировых языков Организации Объединенных Наций.
Понятие мирового языка сформировалось в современную эпоху, эпоху научно-технической революции и дальнейшего развития зрелого социалистического общества в СССР. Усиление связи между народами в развитии научно-технического прогресса, в борьбе за сохранение мира, возглавляемой Советским Союзом, определило необходимость выдвижения языков-посредников, способствующих сближению народов, развитию их взаимопонимания. Естественно, что одним из таких языков и оказался русский язык. Его статус мирового языка определяется широким распространением за пределами нашей страны, активным изучением во многих странах, большим авторитетом русской науки и культуры, прогрессивной ролью нашей страны в процессе международного, общечеловеческого развития в XX в., исторически сложившимся богатством, выразительностью, что отмечалось многими, писавшими о русском языке. Еще Ф. Энгельс указывал, что русский язык "всемерно заслуживает изучения сам по себе, как один из самых сильных и самых богатых из живых языков, и ради раскрываемой им литературы" *.
Мировое значение русского языка проявляется не только в широком распространении его изучения в современном мире, но и во влиянии, прежде всего его лексического состава, на другие языки. Рост авторитета Советского государства в мировой общественной, научной и культурной жизни приводит к все более широкому проникновению слов из русского языка в другие языки. Всем стало известно и понятно русское слово спутник, уже включенное в словари многих языков. Вслед за словом спутник, в языках других стран начали употребляться и другие слова и выражения, связанные с освоением космоса: лунник, мягкая посадка, луноход, космонавт, космодром. Русский язык ввел в международное широкое употребление и слово орбита (от латин. orbis - круг, колесо, след колеса) в выражениях выйти на орбиту, выведен на орбиту и под. Новые слова, связанные с космической эрой, настолько прочно вошли в речевой обиход ряда стран, что начали использоваться и как имена собственные и как нарицательные. Так, в ГДР новый отель был назван Lunik. Очень интересен такой эпизод. "Однажды Леонов переводил "космическую" статью из немецкого журнала и наткнулся на неизвестный глагол "леонирен". Искал в словарях и не нашел. Потом кто-то из друзей догадался: "Это же "леоиить", т. е. летать в открытом космосе..."*.
Наряду с "космическими" словами в другие языки вошли и русские слова, отражающие разные стороны жизни нового, социалистического государства. В английском языке словари отмечают: Bolshevik, Leninism, udarnik, commissar, kolkoz, komsomol, jarovization; во французском: bolchevique или bolcheviste, Uninisme, oudarnik, kolkhoze, sovkhoze, mitchourinien, soubotnik, stakhanovets, pavlovisme (сторонник учения физиолога Павлова) и др. Эти и подобные слова широко представлены в немецком, итальянском и ряде других языков*.
В лингвистическую науку вошел даже новый термин - советизмы, т. е. слова, заимствованные из русского языка в советскую эпоху.
Богатство и выразительность русского языка не случайны, они связаны с особенностями развития его социально-функциональных компонентов.
2.Русский язык в межнациональном общении
Традиционно языком межнационального общения называют язык, посредством к-рого преодолевают языковой барьер между представителями разных этносов внутри одного многонационального государства. Выход любого языка за пределы своего этноса и приобретение им статуса межнационального - процесс сложный и многоплановый, включающий в себя взаимодействие целого комплекса лингвистических и социальных факторов.При рассмотрении процесса становления языка межнационального общения приоритет обычно отдаётся социальным факторам, поскольку функции языка зависят и от особенностей развития общества. Однако только социальные факторы, какими бы благоприятными они ни были, не способны выдвинуть тот или иной язык в качестве межнационального, если в нём отсутствуют необходимые собственно языковые средства.Рус. язык, принадлежащий к числу широко распространённых языков мира (см. Русский язык в международном общении), удовлетворяет языковые потребности не только русских, но и лиц иной этнической принадлежности, живущих как в России, так и за её пределами. Это один из наиболее развитых мировых языков. Он обладает богатым словарным фондом и терминологией по всем отраслям науки и техники, выразительной краткостью и ясностью лексических и грамматических средств, развитой системой функциональных стилей, способностью отразить всё многообразие окружающего мира. Рус. язык может употребляться во всех сферах общественной жизни, посредством второго языка передаётся самая разнообразная информация, выражаются тончайшие оттенки мысли; на рус. языке создана получившая мировое признание художественная, научная и техническая литературара.
Максимальная полнота общественныхфункций, относительная монолитность рус. языка (обязательность соблюдения норм лит. языка для всех его носителей), письменность, содержащая как оригинальные произведения, так и переводы всего ценного, что создано мировой культурой и наукой (в 80-х гг. 20 в. на рус. языке издавалось около трети художественной и научно-технической лит-ры от всего количества печатной продукции в мире),- всё это обеспечило высокую степень коммуникативной и информационной ценности рус. языка.Свою роль в превращении рус. языка в средство межнационального общения сыграли и этноязыковые факторы. С начала становления рос. государственности русские были самой многочисленной нацией, язык к-рой был распространён в той или иной степени на территории всего государства. Согласно данным 1-й Всерос. переписи населения 1897, из 128,9 млн. жителей Рос. империи на рус. языке говорили две трети, или ок. 86 млн. чел. По данным Всесоюзной переписи населения 1989, в СССР из 285,7 млн. человек ок. 145 млн. - русские, рус. языком владели 232,4 млн. чел.Лингвистические, этноязыковые и социальные факторы, взятые в отдельности, недостаточны для выдвижения того или иного языка в качестве средства межнационального общения. Они свидетельствуют только о готовности и способности языка выполнять эту функцию, а также о наличии благоприятных условий для распространения языка на всей территории государства. Только совокупность всех факторов - лингвистических, этноязыковых и социальных - приводит к становлению языка межнационального общения.
В любом многонациональном государстве существует объективная необходимость выбора одного из наиболее развитых и распространённых языков для преодоления языкового барьера между гражданами, для поддержания нормального функционирования государства и всех его институтов, для создания благоприятных условий совместной деятельности представителей всех наций и народностей, для развития экономики, культуры, науки и искусства. Общий для всех язык межнационального общения обеспечивает каждому гражданину страны, независимо от национальности, возможность постоянного и многообразного контактирования с представителями других этнических групп.Выдвижение, становление и функционирование рус. языка как средства межнационального общения проходили в разных исторических условиях и на различных этапах развития общества. Употребление рус. языка как неродного для преодоления языкового барьера между представителями разных sthocod насчитывает не одно столетие, поэтому в истории рус. языка как средства межнационального общения условно можно выделить три периода, каждый из которых характеризуется своими специфическими особенностями: первый период - до нач. 20 в. в России и Рос. империи; второй период - до кон. 80-х гг. в СССР; третий период - с нач. 90-х гг. в РФ и странах ближнего зарубежья.11ачало распространения рус. языка среди представителей других этносов совпадает, судя по данным сравнительно-исторического языкознания и летописным сведениям, с освоением предками русских новых территорий; более интенсивно этот процесс развивался в 16-19 вв. в период становления и расширения рос. государства, когда русские вступали в разнообразные экономические, культурные и политические контакты с местным населением иной этнической принадлежности. В Рос. империи рус. язык был гос. языком.
Достоверных с гатистических данных о знании рус. языка нерус. населением страны в целом и широте ею употребления в межнациональном общении в России кон. 19 - нач. 20 вв нет. Однако соотношение объёма функциональной нагрузки рус. языка как гос. языка и других национальных языков в различных сферах, данные об изучении рус. языка в руско-туземных (по принятой тогда терминологии) школах и других учебных заведениях по отдельным регионам государства, письменные свидетельства современников и нек-рые другие материалы подтверждают употребление рус. языка как средства межнационального общения, хотя уровень владения им в большинстве случаев был невысоким.Второй период характеризуется особенностями, к-рые обусловлены изменением национально-языковой политики в СССР на разных этапах его существования. После 1917 в стране был отменён обязательный гос. язык. В 1919 был принят декрет СНК РСФСР «О ликвидации безграмотности среди населения РСФСР», в соответствии с к-рым «всё население... в возрасте от 8 до 50 лет, не умеющее читать и писать, обязано обучиться грамоте на родном или русском языке по желанию».
Первоначально рус. язык не был обязательным предметом в школах с национальным языком обучения: его распространению в качестве языка межнационального общения объективно способствовали культурно-просветительские, экономические и социально-политические преобразования в стране. Однако существовавшие в 20-30-х гг. темпы распространения рус. языка среди нерус. населения страны не удовлетворяли потребностей централизованного государства в общем для всех гражданязыке межнационального общения. В 1938 было принято постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об обязательном изучении русского языка в школах национальных республик и областей». В постановлении нет прямых указаний на привилегированное положение рус. языка, но с его практической реализации в регионах постепенно началось ограничение сфер функционирования нек-рых родных языков граждан СССР.С 1970 материалы Всесоюзных переписей населения содержат данные о количестве лиц нерус. национальности, свободно владеющих рус. языком как вторым (неродным) языком. В период с 1970 по 1989 это количество возросло с 41,9 до 68,8 млн. чел.; в 1989 в СССР в целом количество лиц нерус. национальности, свободно владеющих рус. языком, составило 87,5 млн. человек.
С сер. 80-х гг., когда рус. язык продолжал выполнять функцию языка межнационального общения, отношение к рус. языку в этом качестве начало изменяться, что явилось закономерным результатом издержек национально-языковой политики, проводимой в СССР с кон. 30-х гг., а также следствием нек-рых социально-политических процессов в стране. Рус. язык отдельные политики стали именовать «имперским языком», «языком тоталитаризма», «языком оккупантов»; в резолюциях нек-рых конференций по национально-языковым проблемам (напр., на Украине, 1989) национально-рус. двуязычие было охарактеризовано как «политически нредное» и «научно несостоятельное». В этот период в бывших союзных и автономных республиках началось официально предписанное сужение сфер функционирования рус. языка как средства межнационального общения, значительное сокращение количества часов, отводимых на изучение рус. языка в национальных школах, и даже исключение предмета «рус. язык» из школьных и вузовских программ. Однако проведённые в нач. 90-х гг. социолингвистические исследования в рос. республиках и ряде стран СНГ свидетельствуют о признании большей частью общества того факта, что на совр. этапе решить проблему межнационального общения без рус. языка затруднительно.
Особенностью третьего периода является функционирование рус. языка как средства межнационального общения не только в РФ. но и в группе суверенных государств.В РФ, по данным переписи 1989, из 147 млн. человек ок. 120 млн. человек русские, более 50% нерус. населения страны свободно владеет рус. языком как вторым. В соответствии с Конституцией РФ (1993) |и «Законом о языках народов РСФСР» (1991)] рус. язык является гос. языком РФ на всей её территории. Конституцией предусмотрено, что функционирование рус. языка как государственного и межнационального не должно препятствовать развитию других языков народов России. Сферы применения рус. языка как государственного н межнационального подлежат правовому регулированию; при этом ие устанавливается юридических норм использования рус. языка в межличностных неофициальных взаимоотношениях, а также в деятельности общественных и религиозных объединений и организаций. Рус. язык как гос. язык РФ выполняет многочисленные и разнообразные функции в обществе, что определяет социальную необходимость его изучения всем населением России.В сер. 90-х гг. 20 в. рус. язык сохраняет позиции языка межнационального общения в странах СНГ в силу ряда объективных обстоятельств, а также ввиду исторически сложившихся традиций его употребления населением этих стран. Материалы переписи 1989 свидетельствуют, что 63,8 млн. человек нерус. населения бывших союзных республик СССР (кроме РСФСР) владеют рус. языком как родным или как вторым языком.Лингвистические аспекты изучения рус. языка как средства межнационального общения характеризуются определённой спецификой. Расширение этнической базы пользователей рус. языком как неродным, функционирование рус. языка в условиях иноязычной среды приводит к появлению в нём фонетических, грамматических, лексических и семантических особенностей. По мнению нек-рых учёных (Н. М. Шанский, Т. А. Боброва), совокупность таких особенностей, неодинаковых в разных регионах бытования рус. языка как средства межнационального общения, способствует формированию национальных (в другой терминологии - региональных) вариантов рус. языка.
Другие учёные (В. В. Иванов, Н. Г. Михайловская) считают, что удовлетворение потребностей межнационального общения является одной из функций рус. лит. языка, нарушение норм к-рого иноязычными пользователями обусловлено интерференцией (см.). Существует также точка зрения (Т. Ю. Познякова), согласно к-рой язык межнационального общения представляет собой функциональную разновидность рус. языка, отличительной чертой к-рого является адаптированная к условиям межнационального общения специализация грамматических и лексических средств рус. лит. языка: увеличение количества аналитических конструкций для выражения грамматических значений, частота и стабильность использования синтаксических моделей выражения категории рода и т. д. Вязыке межнационального общения происходит от- 449 бор и закрепление морфологических форм и синтаксических конструкций, лексических единиц, оцениваемых прежде всего как коммуникативно значимых и достаточных.Изучение рус. языка в условиях различных типов национально-рус. двуязычия подтверждает наличие ряда общих специфических особенностей в языке межнационального общения вне зависимости от региона его бытования. Вместе с тем в рус. языке нерусских лингвистами отмечены и такие особенности, к-рые характеризуются как сугубо региональные, не представленные в других иноязычных регионах. На этом основании делается вывод о региональном варьировании неисконной рус. речи (неисконная рус. речь - совокупность текстов, как письменных, так и устных, произведённых людьми, для к-рых рус. язык не является родным). Однако остаются неизвестными предельно допустимые качественные и количественные уровни регионального варьирования, позволяющие квалифицировать язык межнационального общения как именно рус. язык, а не некий пиджин - смешанный язык, возникающий в результате взаимодействия языков (в пиджине нередко представлена грамматика одного языка, а лексика - другого).Выявление сущностных лингвистических характеристик рус. языка как средства межнационального общения связано с исследованием разных его уровней, изучением результатов и форм межъязыковых контактов, рассмотрением процессов взаимодействия языка межнационального общения и национальных языков в условиях конкретных типов дву- и многоязычия, ареальной характеристикой рус. речи нерусских но отношению к рус. лит. языку. Результаты таких исследований важны для практических действий по оптимизации процесса обучения рус. языку как неродному в объёме, обеспечивающем коммуникативную компетенцию пользователей.
3. Русский язык как один из индоевропейских языков
Русский язык принадлежит к индоевропейской семье языков, то есть он имеет один общий праязыке другими языками этой группы (в основном, это европейские языки). Из-за общности происхождения в этих языках есть много общего в грамматическом строе, существует пласт одинаковых слов, отличающихся друг от друга фонетически (это слова, обозначающие членов семьи, глаголы, обозначающие простейшие действия и т.д.).
Русский язык в кругу других славянских языков.
Русский язык входит в славянскую группу языков, которая делится на восточную, западную и южную подгруппы. Русский язык, принадлежащий к восточной подгруппе, в которую также входят украинский и белорусский языки, находится с этими языками в ближайшем родстве.
Русский язык и языковые контакты
На протяжении всей своей истории русский язык существовал не автономно, а вступал в контакты с другими языками, которые оставляли в нем свои отпечатки.
В VII-XII веках в русский язык заимствовал слова из скандинавских языков, это были слова, связанные с морским промыслом (якорь, крюк) и имена собственные (Ольга, Игорь).
Из-за тесных экономических и культурных связей (принятие христианства) на русский язык оказал большое влияние ^речесжий язык (огурец, фонарь, алтарь, демон).
В XVIII веке на русский язык активно влиял французский язык, который считался языком аристократии (буфет, абажур, манеж).
В последние пятнадцать-двадцать лет в русский язык активно проникают слова из английского языка. Иногда использование слов английского происхождения излишне: иноязычные слова, которые иногда даже не всем понятны, заменяют более привычные слова. Это портит речь, нарушает такие ее качества, как чистота и правильность. Но не только другие языки влияют на русский язык, но и наоборот. Так, в середине XX века после запуска первых спутников и космических кораблей во всех языках мира появились такие слова, как «космонавт» или «спутник».
Роль старославянского языка в развитии русского языка
Старославянский язык сначала начали использовать западные славяне, а в X веке он стал языком и восточных славян. Именно на этот язык переводились с греческого христианские тексты. Этот язык сначала был топью книжным, но логом он и разговорный язык начали влиять друг на друга, в русских летописях часто эти родственные языки смешивались.
Влияние старославянского языка сделало наш язык более выразительным и гибким. Так, например, стали использоваться слова, обозначающие отвлеченные понятия (для них еще не было своих названий).
Многие слова, пришедшие из старославянского языка, не воспринимаются нами как заимствованные: они полностью обрусели (одежда, чрезвычайный); другие же воспринимаются нами как устаревшие или поэтические (перст, ладья, рыбарь).
Заключение
русский язык старославянский межнациональный
Я считаю, что роль русского языка определяется тем великим значением, которое имел и имеет в истории человечества русский народ - творец и носитель этого языка.
Русский язык - единый язык русской нации, но одновременно это и язык международного общения в современном мире. Русский язык приобретает всё большее международное значение. Он стал языком международных съездов и конференций, на нём написаны важнейшие международные договоры и соглашения. Усиливается его влияние на другие языки. Ещё в 1920 году В. И.Ленин с гордостью говорил: „Наше русское слово „Совет"- одно из самых распространенных, оно даже не переводится на другие языки, а везде произносится по-русски". Во многие языки мира вошли слова большевик, комсомолец, колхоз и др...
В современных условиях русский язык приобретает всё большее международное значение. Его изучают многие люди в разных странах мира.
Русский язык, несомненно, - это язык богатейшей художественной литературы, мировое значение которой исключительно велико.
Список литературы
1. Виноградов В.В. Русский язык. (Грамматическое учение о слове). М. Высшая школа, 1986.
2. Выготский. Л. С Развитие устной речи.. М.: Просвещение, J982.
3. Леонтьев. А. А. Язык, речь, речевая деятельность. М.: Просвещение, 1975.
4. Современный русский язык. Труды Е.М. Галкиной-Федорчук Ч.II. М. Издательство МГУ. 1997.5. Ушакова. Т..Н., Павлова. Н. Д., Зачесова И.А. Речь в общении человека. М.: Наука, 1989
СТАТЬЯ. РУССКИЙ ЯЗЫК В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ
Русский язык по общему числу говорящих занимает место в первой десятке мировых языков, однако точно определить это место довольно трудно.
Численность людей, которые считают русский родным языком, превышает 200 миллионов человек, 130 миллионов из которых живут на территории России. В 300-350 миллионов оценивается число людей, владеющих русским языком в совершенстве и использующих его в качестве первого или второго языка в повседневном общении.
Всего же русским языком в мире в той или иной степени владеют более полумиллиарда человек, и по этому показателю русский занимает третье место в мире после китайского и английского.
Спорным на сегодняшний день остается также вопрос, падает в последние десятилетия влияние русского языка в мире или нет.
С одной стороны, языковая ситуация на постсоветском пространстве, где до распада СССР русский язык служил общепризнанным языком межнационального общения, весьма противоречива, и здесь можно выявить самые различные тенденции. А с другой стороны, русскоязычная диаспора в дальнем зарубежье за последние двадцать лет выросла многократно. Конечно, еще Высоцкий в семидесятые годы писал песни про «распространенье наших по планете», но в девяностые и двухтысячные это распространенье стало гораздо более заметным. Но начинать рассмотрение ситуации с русским языком по состоянию на конец нулевых годов следует, конечно, с постсоветских государств. На постсоветском пространстве помимо России есть как минимум три страны, где судьба русского языка не вызывает никакого беспокойства. Это Белоруссия, Казахстан и Киргизия.
В Белоруссии большинство населения говорит в быту и вообще в повседневном общении по-русски, и в городах у молодежи и многих людей среднего возраста в русской речи практически отсутствует даже характерный в прошлом белорусский акцент.
При этом Белоруссия – единственное постсоветское государство, где государственный статус русского языка подтвержден на референдуме подавляющим большинством голосов. Очевидно, что услуги переводчиков с русского на белорусский не будут востребованы еще долго, а возможно, и никогда – ведь практически вся официальная и деловая переписка в Белоруссии ведется на русском языке.
Языковая ситуация в Казахстане более сложна. В девяностые годы доля русских в населении Казахстана заметно сократилась, и казахи впервые с тридцатых годов прошлого века стали национальным большинством. По Конституции единственным государственным языком в Казахстане является казахский. Однако с середины девяностых существует закон, приравнивающий русский язык во всех официальных сферах к государственному. И на практике в большинстве государственных учреждений городского и регионального уровня, а также в столичных правительственных учреждениях русский язык используется чаще, чем казахский.
Причина проста и вполне прагматична. В этих учреждениях работают представители разных национальностей – казахи, русские, немцы, корейцы. При этом абсолютно все образованные казахи в совершенстве владеют русским языком, тогда как представители других национальностей знают казахский существенно хуже.
Похожая ситуация наблюдается и в Киргизии, где также существует закон, придающий русскому языку официальный статус, и в повседневном общении русскую речь в городах можно услышать чаще, чем киргизскую.
К этим трем странам примыкает Азербайджан, где статус русского языка официально никак не регулируется, однако в городах большинство жителей коренной национальности очень хорошо владеют русским, а многие предпочитают пользоваться им в общении. Этому опять-таки способствует многонациональный характер населения Азербайджана. Для национальных меньшинств со времен Советского Союза языком межнационального общения является русский.
Особняком в этом ряду стоит Украина. Здесь языковая ситуация своеобразна, а языковая политика приобретает порой крайне странные формы.
Все население востока и юга Украины говорит по-русски. Причем попытки насильственной украинизации в ряде регионов (в Крыму, Одессе, Донбассе) приводит к обратному результату. Ранее нейтральное отношение к украинскому языку меняется негативным.
В итоге на этих территориях исчезает даже традиционная смешанная речь – суржик на востоке и Одесский говор в Одессе и окрестностях. Новое поколение учит язык не на примере родительской речи, а на примере речи российских телевизионных дикторов, и начинает говорить на правильном русском литературном языке (со сленговыми особенностями XXI века).
Показательный пример: в русской речи украинской молодежи гортанное украинское «мягкое» Г (h) сменяется «твердым» Ґ (g) московско-питерского типа.
И на западной Украине тоже не все просто. Ведь население Прикарпатской и Закарпатской Украины говорит на диалектах, которые в сопредельных странах (Словакии, Венгрии, Румынии, Югославии) считаются отдельным русинским языком.
И получается, что на украинском литературном языке и на говорах, близких к литературному, в Украинском государстве говорит меньшинство населения. Однако украинские власти в последние годы занимаются насаждением украинского языка совершенно нелепыми методами – вроде никому не нужного, но обязательного перевода всех фильмов, идущих в кинотеатрах, на украинский язык.
Впрочем, непревзойденными в стремлении к тому, чтобы для перевода с русского языка требовались услуги бюро переводов, остаются страны Балтии – особенно Латвия и Эстония.
Правда, надо отметить, что языковая политика государства и отношение населения – это все-таки две большие разницы (как все еще говорят в Одессе). Слухи о том, что для общения местным населением российскому туристу нужен перевод с английского, сильно преувеличены.
Требования жизни сильнее, чем усилия государства, и в данном случае это проявляется как нельзя боле наглядно. Даже молодежь, родившаяся в Латвии и Эстонии уже в период независимости, владеет русским языком в достаточной мере, чтобы можно было понять друг друга. И случаи, когда латыш или эстонец отказывается говорить по-русски из принципа – редки. Настолько, что каждый из таких случаев оказывается предметом бурного обсуждения в прессе.
По свидетельствам большинства россиян, побывавших в Латвии и Эстонии за последние годы, с приметами языковой дискриминации им сталкиваться не приходилось. Латыши и эстонцы весьма гостеприимны, а русский язык продолжает оставаться в этих странах языком межнационального общения. В Литве же языковая политика изначально была более мягкой.
В Грузии и Армении русский язык имеет статус языка национального меньшинства. В Армении доля русских в общей численности населения весьма незначительна, но заметная доля армян могут хорошо говорить по-русски. В Грузии ситуация примерно та же, причем русский язык более распространен в общении в тех местах, где велика доля иноязычного населения. Однако среди молодежи знание русского языка в Грузии весьма слабое. В Молдавии русский язык не имеет официального статуса (за исключением Приднестровья и Гагаузии), но де-факто может использоваться в официальной сфере.
В Узбекистане, Таджикистане и Туркмении русский язык менее употребителен, нежели в соседних Казахстане и Киргизии. В Таджикистане русский язык согласно Конституции является языком межнационального общения, в Узбекистане он имеет статус языка национального меньшинства, в Туркменистане ситуация остается неясной.
Так или иначе, во всех трех государствах русским языком владеет большая часть городского населения. С другой стороны, коренные жители между собой разговаривают на родном языке, а на русский переходят только в разговоре с русскими или с представителями национальных меньшинств.
Например, в некоторых новых узбекских фильмах, напоминающих по сюжету индийские мелодрамы, герои переходят на русский язык для выражения чувств или выяснения отношений, которые не вписываются в патриархальные местные обычаи. И вырисовывается своеобразный языковой барьер. В довольно европеизированном узбекском обществе можно обсуждать любые темы – но не всякие можно обсуждать на узбекском языке. Для некоторых лучше подходит русский. Так или иначе, русский язык по-прежнему остается языком межнационального общения на всем постсоветском пространстве. Причем главную роль здесь играет не позиция государства, а отношение населения. А вот в дальнем зарубежье ситуация с русским языком противоположная. Русский, увы, относится к языкам, которые утрачиваются за два поколения.
Русские эмигранты первого поколения предпочитают говорить по-русски, и многие из них усваивают язык новой страны не в полной мере и разговаривают с сильным акцентом. Но уже их дети говорят на местном языке практически без акцента (девочку, знакомую автору с ее рождения и уехавшую с матерью в Швецию в возрасте 11 лет, к шестнадцати годам шведы принимали за местную, говорящую на деревенском диалекте) и предпочитают местный язык в общении.
По-русски они говорят только с родителями, а в последнее время также в Интернете. И, кстати, Интернет играет исключительно важную роль для сохранения русского языка в диаспоре. Но с другой стороны, же в третьем-четвертом поколении интерес к корням у потомков эмигрантов возрождается, и они начинают специально учить язык предков. В том числе русский язык.
Сегодня, в последний год, относящийся к «нулевым», русский язык не только остается главным языком межнационального общения на всем постсоветском пространстве. На нем хорошо говорит старше поколение и неплохо объясняется младше во многих странах бывшего социалистического лагеря. Например, в бывшей ГДР школьников учили русскому, честно говоря, гораздо лучше, чем советских школьников – немецкому. И вряд ли можно говорить о том, что роль русского языка в мире за последние двадцать лет упала. Тому, что роль национальных языков за эти годы на постсоветском пространстве возросла, можно только радоваться. Но русский язык продолжает оставаться языком межнационального общения и одним из мировых языков, который совсем не напрасно является одним из официальных языков ООН.
В современном мире русским языком как родным пользуются не менее ста пятидесяти миллионов человек. Считается, что еще для ста миллионов, живущих на территории бывшего СССР, русский является относительно свободным основным языком общения. Для сравнения: языком хинди, по данным официальной статистики, пользуется не менее полумиллиарда человек. А вот носителей греческого языка совсем мало - всего тринадцать миллионов. Древнегреческим и санскритом владеет еще меньшее число людей, измеряемое в лучшем случае десятками тысяч.
В советское время русский был региональным глобальным языком. По-настоящему глобальным он был формально - как один из главных официальных языков Совета безопасности ООН. А фактически изучали его в мире не так широко, как, например, французский или испанский. Регионально-глобальным он был в бывших социалистических странах и в странах, как тогда говорили на одном дыхании, Азии-Африки-Латинской-Америки, где с помощью СССР выращивались кадры для построения социализма. И сейчас еще в самых неожиданных точках планеты можно столкнуться с людьми, которые когда-то учили русский по Владимиру Маяковскому - «только за то, что им разговаривал Ленин».
Позднее, когда идеология обветшает, все пойдет по формуле уже Владимира Высоцкого:
Проникновенье наше по планете
Особенно заметно вдалеке:
В общественном парижском туалете
Есть надписи на русском языке.
Берлинский таксист из Ирана, изучавший русский в Баку в 1970-х, или врач-афганец из Бремена, освоивший русский в криворожском медучилище в 1980-х, - это не только осколки разлетевшейся империи, но и часть глобальной сети друзей русского языка.
Конечно, не численность говорящих делает язык мировым. Есть что-то другое, не менее важное. Можно говорить о двух сферах - сфере внешнего приложения, которая измеряется количественно, и сфере внутреннего приложения, которая определяется качественно. К внешней сфере относятся люди, занимающиеся военным делом и промышленностью, наукой и образованием, но также и переводами с других языков, и управлением, и тысячами других дел. Ключевую роль играет здесь доля тех, для кого твой язык - второй или даже третий. Мировым в сфере внешнего приложения делают свой язык политики и ученые, которые решают, скажем, что больше не будут принимать к печати в своем журнале статьи по той или иной отрасли знания на родном языке, а, например, только по-английски. Сложился даже отдельный жанр глобальной антиимпериалистической публицистики - жалоба на «засилье» английского языка.
Такова судьба фундаментального и прикладного естественно-научного знания на немецком или на русском языках. Часть научного сообщества решает, что для развития науки родной язык этого сообщества перестал быть релевантным. Между тем, первичные математические операции человек совершает на родном языке. Почему это так, другой вопрос. Дело не в бессмысленном патриотизме, а в сознательном ограничении области применения родного языка. Этого опыта у русских, живущих в метрополии, пока еще не было. Здесь задевается главное идеальное качество родного языка - полное и, в идеале, безотказное обслуживание всего насущного опыта человека.
Что такое качественная сфера, или сфера внутреннего применения?
Понимание носителем языка, что только на этом языке ему доступно нечто такое, чего он не получит ни через какой другой язык, каким бы богатым тот ни был.
Для того, чтобы подступиться к ядру проблемы, необходимо преодолеть несколько общих мест.
Пусть на греческом и санскрите читают только десятки тысяч человек, но задачи, поставленные перед человечеством на этих языках, остаются открытыми для каждого следующего поколения. Эти задачи - философские, логические и кибернетические, иначе говоря, задачи понимания, образования и управления. Люди, читающие и пишущие на так называемых живых языках, не покидают рамок, заданных аристотелевскими категориями, даже если ничего не знают об этих рамках, потому что о них, может быть, забыли не только их школьные учителя, но и учителя этих учителей. Видимой делает эту качественную сферу только настоящий кризис репрезентации языка в сознании говорящих на нем людей. Все помнят басню «Мартышка и очки», но как же неприятно сознавать, что мартышка - это ты сам, а очки - это твой родной язык, которым ты владеешь, как выясняется, на очень небольшую глубину.
Под репрезентацией я понимаю высказанное в авторитетных текстах отношение к родному языку и как к дифференцированному инструменту выражения, коммуникации, познания, управления, и как к интегративной символической персоне. В России, как правило, такой персоной, или персонализацией идеальной сущности, выступает «великий и могучий русский язык» из стихотворения в прозе И.С. Тургенева.
Тургенев, скорее, удивлен, как это в таком рабском и неразвитом обществе, как Россия середины XIX века, вообще возможен такой богатый, свободный, великий и могучий язык. Тем не менее, на протяжении всего нескольких десятилетий на русском языке появились тексты, знакомство с которыми стало обязательным элементом образования.
Из чего состоял русский сегмент тогдашнего мирового гипертекста? Мы вряд ли ошибемся, если скажем, что этим сегментом была русская критическая литература и публицистика. К концу XIX века олицетворением символического персонажа по имени «русский язык» были Толстой, Достоевский, Чехов, а чуть позже - политические деятели, прежде всего - марксисты - Троцкий и Ленин.
В своей глобальной функции русский язык стал языком социальной революции и интернациональной, в определенном смысле даже анациональной, коммунистической экспансии. При этом идеология интернационализма, деколонизации, социального равенства, которую можно считать «ранней глобализацией», интегрировала и русский гипертекст прошлого столетия. Для изучавших русский язык в мире имена Пушкина как певца свободы, Толстого, Достоев-ского и Горького как аналитиков человеческой души и критиков социального устройства, Маяковского и Пастернака как певцов революционной эпохи и, наконец, Ленина, Троцкого и Сталина как строителей справедливого будущего для всего человечества - эти столь разные имена представляли язык - носитель права на глобальную функцию. Это была функция идейного объединителя человечества на почве самого справедливого и вместе с тем, как тогда говорили, «научно обоснованного» государственного устройства.
Конечно, имена Ленина, Троцкого и Сталина в этом списке покоробят очень многих. И меня они - больше первое и третье, чем второе - коробят. В самом деле, то, что было менее известно при их жизни и стало прозрачно и доступно для всех желающих знать сегодня, например, о методах насаждения «всеобщего счастья человечества», мало кого сделает поклонником строителей советского государства. Но русская пословица не зря гласит: из песни слова не выкинешь.
Как бы мы ни сожалели об этом, как бы нам ни хотелось, чтобы большинство иностранцев мечтали изучать русский язык ради того, чтобы прочесть Пушкина или Ахматову, в ХХ веке это было не так. Одно из важнейших социо(контр)культурных явлений эпохи - международный терроризм - тоже держалось во второй половине ХХ века на интересе к большевизму и сталинизму, к маоизму и иным «измам». Один из самых известных международных террористов - Ильич Рамирес Карлос получил свое первое имя - Ильич - в честь Ленина (его брат получил в честь Ленина имя Владимир).
Конечно, были тысячи и тысячи людей, изучавших русский для того, чтобы прочитать Солженицына или Цветаеву. Но тренд определяли не они, а те сотни тысяч людей в мире, которые видели в Советском Союзе не просто символ обновления их жизни, но непосредственный пример осуществления мечты, не утопию, а реальность. Не их вина, что эта реальность в самой стране, излучавшей международные прогрессивные идеи, оказалась, по большей части, иллюзией.
Мы сейчас не говорим о реальном содержании деятельности перечисленных в списке людей: очевидно, что поэт и сановник Пушкин не отвечает за преступления бандита и палача Сталина или визионера и палача Ленина. Но есть по меньшей мере два измерения, в которых язык всех троих интегрирован в сознании больших групп людей. Одно измерение - это взгляд на Россию извне, взгляд человека, нашедшего ультимативную легитимацию для изучения данного языка. Другое измерение - отношение Сталина к Пушкину, точнее - узурпация сталинским режимом пушкинского наследия, вообще русской классической литературы как источника внутри- и внешнеполитического авторитета.
Претензия идеологов и политиков языка опиралась на холистское1 представление, у которого открылось неожиданное внутригосударственное измерение. Несмотря на доктринерскую пропагандистскую цель и исходное лицемерие официальной идеологии, сами политики языка и языкового строительства, следуя букве своего учения, и в самом деле всемерно поощряли так называемую культуру речи, развивали переводческую деятельность в невиданных прежде объемах, обеспечивали русский язык статусом универсального языка научного знания.
Вся международная номенклатура наук, за исключением разве что психоанализа, получала выражение на русском языке советской эпохи. При этом институты авторитетности языка номинально имели в обществе чрезвычайно высокий статус, хотя и были рассредоточены. Опыт этот до сих пор еще абсолютно не изучен. Между тем, речь идет о том пласте русского литературного языка, который создавался в естественно-научной и математической среде. Это язык ученых, не просто переводивших (с латыни, немецкого, французского, английского) научные труды на современный русский язык, но создававших русскую версию языков своих наук. Два роковых заблуждения пленяют исследователя языка, привыкшего считать, что настоящий литературный язык это прежде всего язык поэзии и прозы, ну, еще философии, а язык химии и физики, почвоведения и биологии - это чуть ли не профессиональный жаргон, вторичный по отношению к литературному языку. Известно высказывание Эйнштейна, которым довольно бездумно размахивают литературоведы. Мне, говорит Эйнштейн, больше дал для понимания физики Достоевский, чем Гаусс. Если додумать мысль Эйнштейна до следующего логического витка, то станет ясно, что «понимание физики» и «понимание литературы» опираются на некую более общую культурную платформу, что между ними существует свой «большой язык». Вот о знании этого «большого языка» и говорил Эйнштейн, а после него великий русский (а также советский и французский) математик Владимир Арнольд. Это язык, на котором о себе говорит и наука. Достаточно вчитаться в сочинения, например, Д.И. Менделеева (в том числе в его небольшие статьи по гастрономии или винокурению в словаре Брокгауза), чтобы понять: эпоха великих химических достижений держалась на великих ученых, которые участвовали в развитии русского литературного языка никак не меньше, чем современные им романисты. Эта незаметная реальность языка быстро растущей страны создала за XIX век ту почву, которой позже воспользуется советская власть для строительства глобально значимой научной платформы. «Третий мир» поехал учиться в Советскую Россию не только языку Пушкина и Сталина, но и языку естественных наук.
В повести Михаила Булгакова «Роковые яйца» живой русский язык науки зоологии противопоставлен засушенному деревянному языку идеологии. При этом советские власти, которые сам писатель считал связанными с нечистой силой, осознавали необходимость «взять» у ученых их язык, оприходовать не просто наличные знания, но и превосходивший собственные возможности властей механизм порождения нового знания. Чекисты в кожанках и прочие дети нечистой силы у Булгакова уважают профессора Персикова за его способность описать предмет своего знания и передать его другим. Но позволить этому языку свободно развиваться они все-таки не могут: тогда развалится вся система контроля над обществом. Хотелось глобальной науки «на уровне мировых стандартов», но с сохранением власти над языком и общественным сознанием.
Вот почему у этой ранней советской языковой глобализации был только один изъян, который не очень бросался в глаза внутри страны: вокруг советских «эйнштейнов» не было советских же «достоевских». Науки, которые создавались в идейной неволе, не могли дышать родным воздухом. Советские чиновники очень рано это почувствовали, а Михаил Булгаков еще в начале 1920-х годов описал. Но чиновники понимали дело слишком вульгарно - как задачу обеспечить своим «засекреченным ракетчикам» дефицитный досуг. Этого оказалось мало. Важнейший сегмент литературного языка - язык науки - начал дрейфовать у крупных и средних ученых в сторону английского. Вся культура технарского самиздата, попытка помириться с мировой культурой через научную фантастику и бардовскую песню, как и некоторые другие литературные жанры, не обеспечивали культурного саморазвития ученых на родном языке и внешнего общественного диалога, который хотя бы отдаленно велся бы на том же уровне, на каком обсуждались внутренние задачи соответствующих наук.
Феномен А.Д. Сахарова и С.А. Ковалева - это и голод по свободному, открытому языку общественной свободы. Звучит несколько высокопарно. Но в нынешнем противостоянии массового человека с его культами и культиками силы, крови, почвы, нации и тому подобных обманок для людей языка, людей права, людей культуры, людей исторической памяти основная проблема - разноязычие.
Во внутренней культурной и социальной политике русский язык даже не нуждался в формальном статусе государственного - он всюду на территории бывшего СССР представлял общедоступный воздух коммуникации, познания, выражения и, главное, управления.
И только исчезновение СССР раскрыло большинству людей, говоривших на русском языке, насколько противоречивым, сложным и проблематичным является в некоторых случаях тот факт, что русский - родной или второй язык для этих людей.
Как только Советский Союз распался, вскрылось несколько болезненных противоречий. Оказалось, что, чем лучше ты как носитель языка понимаешь деревянный язык Сталина или Брежнева, тем хуже ты понимаешь язык Толстого или Чехова.
А двуязычные носители других родных языков почти принудительно построили свою новую языковую стратегию на отторжении русского - как языка колонизаторов или языка коммунизма. Нечего и говорить, насколько болезненно такое восприятие русского языка для тех, у кого именно он - родной. Первый и единственный.
Официальный русский язык нес идеи равенства народов; неофициально, фактически СССР был феодальным обществом, в котором процветали всевозможные предрассудки и суеверия - от расизма до культа потребления во внеправовом пространстве.
Официальный русский язык обещал свободу - фактически в СССР свирепствовала цензура.
Официальный русский язык обещал поддержку «трудящимся Запада и Востока» - фактически он поддерживал правящие репрессивные режимы или устанавливал таковые по своему усмотрению везде, где мог.
В течение XX века Россия накопила новый опыт. Тоже бесценный, но - другой. Миру нужно было понять и то, как устроен ГУЛАГ, и то, как возможно (если возможно) выживание человека в страшной, бесчеловечной среде. Поэтому нужны были Андрей Платонов и Василий Гроссман, Александр Солженицын и Варлам Шаламов, Осип Мандельштам и Анна Ахматова, Всеволод Некрасов и Лев Рубинштейн, чтобы точнее понимать язык… Ленина и Сталина. Художественная литература была в России не только инструментом критики историче-ской эпохи и социального устройства, но и единственным остававшимся у людей инструментом трансляции знания о недавнем прошлом.
А для миллионов людей в мире советский русский язык в последние десятилетия выступал в двойном обличье - как инструмент интернационализма, или международный механизм построения будущего, и как язык оккупантов, подавляющих свободное развитие других, «младших» языков. Не иначе выглядело это противоречие и для самих русских. Так, советское государство национализировало для своих идеологических нужд Пушкина и Толстого. Но благодаря школе русской классической литературы в СССР родились и выросли литераторы, описавшие советский режим. Пусть иногда и в устаревших и даже эпигонских формах.
Но язык устроен так, что целый век он может спать и не порождать текстов, которые имело бы смысл принести в мир. Возможно, последние, позднесовет-ские и первые постсоветские наши десятилетия именно таковы. «Разбор полетов» не только не закончился, но в основном даже и не начался.
И дело здесь не в традиционном для России алармизме: мол, когда вырубают вековой лес, на его месте вырастает кустарник. И сейчас в России и в мире на русском языке создаются замечательно интересные локальные литературы. Правда, тексты, публикуемые на русском языке сегодня, невозможно в полной мере понять по школьным и университетским учебникам второй половины XX века.
И вместе с тем остается вопрос: каков же тот глобальный месседж, который делает тексты, написанные на русском языке сегодня, жизненно необходимыми для других?
Переформулируем вопрос.
Какой сегмент русской речи сегодня значим глобально и массово? Все еще язык ракетно-космической техники или поэзии Серебряного века? Или сейчас важнее язык Русской православной церкви или жаргоны политиков и дальнобойщиков, сутенеров и наркоторговцев, силовиков и боевиков? Их надо изучать всем, кто любит и хочет лучше понять современную Россию, - от предпринимателя до историка. Конечно, бывают и другие мотивации - и более скромные, и, наоборот, более амбициозные.
Советский Союз распался, физическая территория России сократилась, а русский язык, наоборот, стал стремиться к настоящей глобальности. Он облегчает бегство из постсоветских «национальных раёв» в другие миры. Может быть, не всегда и не слишком дружелюбные, но все-таки дающие дышать. Вектор движения, кстати, не обязательно - на Россию. Есть русские и русскоязычные, которым намного свободнее, чем в Москве или в Воронеже, дышится в Киеве или в Тбилиси, Нью-Йорке или Париже, Хельсинки или Берлине. Везде, где и сегодня можно прожить жизнь по-русски, в русской инфраструктуре, от роддома до реанимации. Ведь свободу определяет не язык, а только политиче-ская система.
Бросается в глаза центральное противоречие нашей эпохи по сравнению с большей частью двадцатого, советского века. Независимо от того, насколько оправданными были эти амбиции, приманкой для многих стало отождествление русского и советского в остальном мире. Изучать русский для многих означало выращивать в себе идеологию нового, справедливого и передового общества.
Делегитимация языка как носителя коммунистической идеологии вынуждает некоторых прибегать к неожиданным изоляционистским проектам - попыткам представить русский язык как окно в закрытый «собственный мир». Эта попытка осуществляется на многих уровнях. Так, язык может быть рекрутирован на роль проводника православия и тех традиций, разложение которых застали революции 1905–1917 гг. С другой стороны, в регионах распространения ислама в России общим языком этой религии парадоксальным образом оказывается язык межнационального общения, каковым, например, в Дагестане является русский (сообщение А. Ярлыкапова). Но национализация языка или попытка на новом витке привязать бывший «язык межнационального общения» к его предполагаемому домашнему этносу, наносит, возможно, наиболее опасный удар по русскому языку. Искушению взять правильный, традиционный, восходящий к предполагаемым культурным ориентирам XIX века язык и с его помощью вытеснить деревянный русский советский язык - с его словарем и мыслительными конструкциями - поддаются многие писатели и мыслители. Пример наиболее авторитетного проекта такого рода - это «Словарь языкового расширения», составленный Александром Солженицыным. Чтобы понять, почему этот проект провалился - без всякого треска, а просто утонул в болоте, - нужно посмотреть вокруг. Другой пример изоляционистского толка - попытка клерикализации обыденного языка, которая тоже началась еще в позднесоветское время: такие проявления многообразия, как религиозное мракобесие, кликушество и пустосвятство, в какие бы конфессиональные одежды они ни рядились, вышли из позднего СССР. На дрожжах традиционных религий, попавших в питательную среду позднесоветского парарелигиозного синкретизма и идеологии нетерпимости к «чужому», поднялось небывалое еще в истории России тесто. Здесь неожиданно вновь выпекаются герои Достоевского, здесь церковь наделяет себя репрессивными функциями, говорит на новом языке, который паства понимает по-своему, иррелигиозное светское общество - по-своему, а иностранцы - по-своему. Но все слышат в нем угрозу, словно ожил Великий Инквизитор из «Братьев Карамазовых». Только одни радуются, что теперь, в кои-то веки, угрожать могут они сами, а другие - печалуются, что угроза пришла с такой неожиданной стороны - от адептов религии любви, покаяния и прощения.
Особое место занимает русский язык «всемирной паутины». Русскую сеть в мире поддерживает не просто многомиллионная диаспора. Говорят, что большая часть грамотных пользователей русскоязычного сегмента Интернета находится за пределами России. Не будь «паутины», русскоязычные анклавы, возможно, давно утонули бы в иноязычном окружении. А отдельные фрагменты образования на русском языке, доставшиеся еще от советского времени, продолжают быть образцами для родителей, дедушек и бабушек с нормативным школьным опытом. Сейчас русский сегмент всемирной сети - это новая кузница языка.
Но не только виртуальное сообщество определяет судьбу языка. Меняется, то есть платит свой налог на глобализацию, языковое сообщество реальное. Тот, кто радуется, что с ним в португальском ресторане на живом русском объясняется молдаванин-официант, не должен раздражаться на только еще осваивающего русский язык нового московского таксиста из Душанбе. Даже самое косноязычное и апатичное большинство способно заметить, что квалифицированные и грамотные люди куда-то уезжают, а неквалифицированные и малограмотные - откуда-то приезжают. Какой новый культурный продукт возникнет в этой новой среде, сейчас установить невозможно, но включенное изучение
процесса - одна из важнейших новых задач современной русистики.
Глобальные функции язык приобретает только тогда, когда его не просто хотят, но не могут не изучать другие. Сейчас конкуренты русского на международном рынке языков - немецкий, французский, итальянский. Они нужны для жизни и работы в этих странах. А как с русским? Кого из стремящихся осесть в России больше - инженеров, нанятых для работы в Сколково, или бежавших от войн и произвола собственных властей жителей, например, Средней Азии? Или беженцев из Афганистана?
Результаты переписи населения 2010 года обработают не завтра, но всякому ясен ответ. В любом государстве хотят, чтобы к нему ехали состоятельные люди, знающие язык принимающей страны. Но разве такие едут из Сомали - в Финляндию, из Пакистана - в Норвегию, из Средней Азии - в Россию? Иммигранты меняют речевой портрет города и страны. И новая глобальная русская речь вовсе не похожа на ту, которой учили иностранцев дипломированные специалисты-филологи на протяжении предыдущих десятилетий.
В начале «нулевых» один отлично говорящий по-русски американский солдат признался мне, что в Афганистане, особенно в некоторых регионах этой большой страны, говорить с местными жителями при определенных обстоятельствах лучше по-русски, чем по-английски. «В плане выживаемости оно сподручней», - коряво, но убедительно выразился мой собеседник. «Да ведь и тем, кому он родной, их язык тоже нужен для выживания», - подумал я. Но промолчал. Потому что получил еще один ответ на вопрос, глобален ли русский язык сегодня.
Однако веских причин изучать русский язык и теперь может быть много, очень много. Тут возникает другой насущный вопрос. А на основе каких текстов сегодня лучше всего этот язык изучать? Однажды, это было почти две с половиной тысячи лет назад, тиран Сиракуз Дионисий попросил философа Платона объяснить ему, как устроена жизнь в Афинах. Вместо ответа Платон прислал на Сицилию свиток с избранными комедиями Аристофана. Давно нет на свете Дионисия, Платона и Аристофана. Но мы изучаем настоящую жизнь в Афинах V–IV веков до н.э. действительно скорее по Аристофану, чем по трактатам о государственном устройстве. Так было всегда, так будет и впредь.
Мы можем хотеть понять речь политических деятелей. Но осуществить это желание сами эти политики нам не помогут. Вот почему для понимания Сталина и Ленина нам и нужны Булгаков, Зощенко и Солженицын.
И сегодня для понимания языка политиков, глав Российского государства и правительства - всем, и тем, для кого русский - родной, и тем, чей родной язык - другой, нужны не сами эти в общем довольно косноязычные люди, научившиеся камуфлировать свои мысли еще у своих советских учителей. Тем и другим нужно изучать язык улицы, саркастическую стихотворную публицистику Дмитрия Быкова или абсурдистские романы Владимира Сорокина, язык блогосферы и социальных сетей с их словарями жаргонов - бизнесменов и проституток, беженцев и врачей, торговцев подержанными автомобилями и недвижимостью, тайный словарь геймеров и торговцев наркотиками.
Новые и примечательные трудности возникают у изучающих современный живой русский язык и там, где по-новому заговорила Россия многоконфессиональная. Несмотря на риторику «возрождения» или «обращения к корням», а также внешние признаки архаики в речевом габитусе представителей православного или мусульманского духовенства, перед нами - попытка сохранить прежний статус духовного лидерства с новым, на этот раз религиозно-национальным наполнением. Риторика православия и, в меньшей степени, ислама подпитывает политическую риторику, насыщает и повседневную речь «обскурантизмами». Например, риторика Московского патриархата вскормлена позднесоветской идеологией. Доктрина языковой политики светской РФ гласит: повсюду там, где говорят по-русски, находится кусочек российской государственности. Эта доктрина все живее прикрывается духовным камуфляжем. В результате главным государственником чувствует себя предстоятель церкви, по Конституции отделенной от государства. Неразрешимое логико-политическое противоречие выражено в языке: речь предстоятеля церкви более подобает военачальнику, а руководитель государства покровительствует церкви как своему политическому ресурсу.
Для освоения этой новой ситуации исследователям и преподавателям языка предстоят большие организационные и содержательные перемены. Это как раз тот случай, когда можно говорить о смене парадигмы во всех основных областях производства и потребления текстов на русском языке: и на уровне определения приемлемости/неприемлемости выражения, и на уровне жанров, и на уровне синтаксиса и морфологии высказывания, и на уровне допустимости/недопустимости применения графических и визуальных средств вербального высказывания. Главное, что это касается не каких-то маргинальных явлений речевого опыта и языковой нормы, но центральных, сущностных высказываний на русском языке, или языковых действий, совершаемых международно признанными авторитетными персонами - от Виктора Пелевина с его эзотерикой, или Татьяны Толстой с ее архаично-готическим Russian style до Владимира Путина с его «мочить в сортире», или Валентины Матвиенко с ее «сосулями», или священнослужителей РПЦ с их брежневской риторикой «всеправославного единства» и партийно-государственной стилистикой («Русская церковь получила возможность свободного осмысления пройденного ею исторического пути. Итогом его стали важные концептуальные документы, обобщающие опыт церкви в таких сферах, как церковно-государственные и церковно-общественные отношения…» (патриарх Кирилл /Гундяев/, речь 4 июля 2009 года).
Одна из гипотез, которая могла бы объяснить скорость вторичного «одеревенения» русского и одновременно утраты им некоторых глобальных функций, - та, что языковая политика на протяжении почти целого века была политикой унификации, нивелировки и обслуживания государственного интереса - всякий раз нового. В самом начале советской фазы русской истории из повседневности вытеснялся и изгонялся язык церкви. В «12 стульях» И. Ильфа и Евг. Петрова этот процесс показан в фельетонном ключе. Другие авторы видели источники снижения уровня культуры в изменении этнокультурного состава аппарата власти. Рельефнее других этот ужас перед новыми хазарами и печенегами вылепил Булгаков, составивший коллаж нового хозяина русского языка из «наркомздрава, наркомзема, заведующего животноводством товарища Птахи-Поросюка, профессоров Персикова и Португалова... и товарища Рабиновича». Из малограмотного говора великорусского простонародья и языка марксизма изваять что-то новое, по возможности «очищенное» от «южнорусского говора», «еврейского» и прочих «азиатских» акцентов, создать язык нового человека можно было, только внедряя представление о норме, обозримом стандарте, никому не дающем увернуться - ни вниз, в матерную преисподнюю языка, ни вверх, ни в сторону - в направлении постепенно стираемых диалектов. Метафору «куриной чумы», напавшей на Россию в первое пореволюционное десятилетие, или торжество языка зощенковского Назара Ильича господина Синебрюхова, героев Платонова можно трактовать как правдоподобное объяснение новой политики языкового строительства. Вот что вынудило советские власти сопровождать это языковое строительство параллельным «повышением культурного уровня». Сведения о возникшей в результате такого повышения-понижения сложной форме полиглоссии прорывались в литературу (от популярного рассказа Александра Яшина «Рычаги» до поэмы Венедикта Ерофеева «Москва-Петушки»), но по-прежнему теоретически не осмыслены. Точнее, они не осмыслены с применением как раз тех современных лингвистических теорий, которые так продвинули философию языка в США, где фундаментальная теория языка и сознания позволила развить критику, например, политического языка. От Н. Хомского до Дж. Серля - если говорить только о живущих и активно участвующих в создании социальной теории философов-лингвистов - в России берут только «лингвистику», считая политику и социальную действительность вообще делом не научным. Одним из редких исключений был рано умерший математик и гуманитарий Юрий Иосифович Левин, но школы он, кажется, не оставил. Взаимообусловленность лингвистических и социальных феноменов мы найдем в работах В.И. Беликова. Но основное поле держат носители идеологии «культуры речи» и такого научного исследования языка, адепты которого должны научиться не видеть, не замечать текущую живую речь.
Это-то парадоксальное политическое скопчество современного российского языкознания лишило целую отрасль науки всякого политического авторитета. Фантасмагорический алогизм, вызывающее мракобесие политического класса современной России, наглый нахрап людей, которые просто в силу их малограмотности не должны были бы пройти квалификационный отбор в собственные клерки, это и следствие воздержания языковедов как сообщества от борьбы за авторитет. Само представление о смысле гуманитарных наук задержалось в своем развитии в России на уровне советских 1970-х-1980-х годов, и даже раньше - на этапе фиги в кармане, так что к встрече с новой и пугающей реальностью исследователи языка оказались не готовы. Даже в большей степени, чем так называемые рядовые носители языка.
Несмотря на наличие очень хороших исследований по истории языкознания недавнего прошлого (книги В.М. Алпатова о Марре и марризме, о языковой политике в СССР), все же до критического анализа идеологической роли важнейшего цеха гуманитарной науки еще очень далеко. Одновременно с просветительскими усилиями развивалось сочетание «тайной вражды языков», приводившее к постепенному угасанию, например, литературного, философского и т.п. творчества языковых меньшинств. Еще не написана история официального обращения в СССР с «младшими» славянскими языками, история превращения русского языка и его институтов в инструмент репрессий. Но и о роли русского языка как политического инструмента в становлении других культур бывшего СССР написано поразительно мало. Тем временем эпоха СССР миновала, оставив не изученными важнейшие пласты русского языка - «низ» речи и ее казенный «верх». В Википедии носители других языков спокойно анализируют свои национальные сквернословия. В русской Википедии мат табуирован. Зато существует портал «Лукоморье» (недавно переехавший с домена «.ру» за границу) - матерная пародийная эмуляция википедийного знания. Тем временем Госдума России, не потрудившись изучить вопрос, приняла закон, запрещающий публичное применение сквернословия. И это после 70 лет тотального запрета даже на просторечие в советской печати и в разгар беспримерной для носителей языка речевой сквернословной агрессии.
Минуя государственную регуляцию, на культурных руинах советских речевых навыков и языковой политики складывается новая коммуникация. Школы больших городов страны не справляются с культурными последствиями иммиграции людей, не говорящих, не читающих и не пишущих по-русски. Новое русское койнэ1 пока, может быть, не очень заметно, вызывая отдельные всплески привычного алармизма в блогах и почти никем не читаемых газетах и журналах. В этих условиях все более заметно, что для изучения России и ее языка (языков) уже нужно больше читать по-английски, чем по-русски.
Чтобы пройти путь от приблизительного понимания языка «всех этих людей» до способности говорить на русском языке, оставаясь в контексте и «в теме», нужно преодолеть большое расстояние - от начал языковой политики России и СССР в прошлом, XX столетии, до принципиального слома, сознательными участниками или свидетелями которого стали люди, родившиеся в середине и второй половине прошлого века, до слома, острая фаза которого пришлась на девяностые и нулевые годы.
Если в начале XX века изучать русский было важно для тех, кто хотел определенного будущего и обновления социальных условий по конкретной модели, то в начале XXI века русский язык важно изучать тем, кто опасается как раз грядущей неопределенности, кто пытается понять, откуда может исходить угроза хрупкому социальному равновесию, достигнутому кое-где в мире ценой ухудшения положения в странах, которые раньше называли «развивающимися». Сегодня развивающейся страной, пока не определившей вектор своего развития, стала сама Россия. Куда она пойдет и что будет из-за изменений ее капризной траектории с остальным миром? На эти вопросы невозможно ответить, не изучая русского.
Но глобален он и на более крупном историческом лаге - в сто лет. Незадолго до Первой мировой войны и начала финальной стадии распада многонациональных империй - Оттоманской, Австро-Венгерской, Британской и Российской - в 1900 году в Вене вышла книга австрийского дипломата графа Генриха Куденхове под названием «Изучая политику Австро-Венгрии». Рассуждая о главном тогдашнем источнике беспокойства для своей страны, Куденхове, сын которого станет через четверть века идеологом паневропейского движения, высказал предложение сделать русский язык... одним из государственных языков Австро-Венгерской империи. Так Вена, по мысли экстравагантного полиглота, одним ударом убила бы двух зайцев - подорвала бы влияние России и уничтожила на корню панславянское движение, раскачивавшее лодку Какании1 - так издевательски называла свою империю тогдашняя критически настроенная австро-венгерская интеллигенция. Спасаемая лодка развалилась, однако же, в 1918 году.
На ее месте образовалось несколько государств, в том числе - вполне славянских, но бесконечно далеких от панславянской солидарности. Русскому языку предстояло сначала спаять их силой танков Т-34 и автоматов Калашникова. А потом, когда наступила свобода и выводили из славянских стран уже и танки более новых моделей, и даже ракетные установки - все эти материальные инструменты (по Куденхове) мирового языка, - оказалось, что русский все-таки сохраняет некоторые важные признаки языка-посредника, по крайней мере, все еще желанного «языка цивилизации», или Cultursprache, как пишет Куденхове в своей книге.
По статистике 1900 года, английский язык был глобальным языком гигантской Британской империи. 100 миллионов говорили на нем как на родном, 300 миллионов владели им в мире свободно. В Европе немецкий язык был на втором месте: на нем говорили 80 миллионов - всего на 20 миллионов меньше, чем сейчас, через 60 лет после Второй мировой войны! Предлагая австрийцам равняться на британцев, Куденхове сравнивал тогда русский язык с урду в британских заморских владениях. Русский - язык, на котором говорят 120 миллионов человек между Карпатами и Тихим океаном, между Ледовитым океаном и Афганистаном, - нужно было насаждать, считал он, еще и потому, что владение им как вторым родным совершенно «безопасно» для немцев, а вот остальных славян он заставил бы отказаться и от идеи общеславянской культурной самобытности, и от мечты о политическом суверенитете «смехотворных карликовых наций».
Читая Куденхове, физически ощущаешь, что свой родной язык он воспринимает как коллективную политическую личность, некое «лицо». Главный враг этого лица - британцы с их всепроникающим английским. А вот русский можно попробовать развернуть и против его собственной метрополии, Петербурга, и против младших славянских братьев, превратить в «мировой» язык. Только не скрепляющий политически огромную Россию, а обслуживающий малые враждующие народы, которые стали бы не способны сопротивляться германскому гению.
Можно сказать, что такие химеры сознания поражают реалистичностью многих оценок, но только если брать эти оценки по отдельности. Да, балтийские немцы свободно говорили на русском как на родном. Но из этой среды и мог появиться какой-нибудь Розенберг, автор «Мифа двадцатого столетия», и, наоборот, русский министр иностранных дел Нессельроде мог так до конца дней и не выучиться по-русски, но сорок лет оставаться самым настоящим русским министром, проводником, как недавно у нас писали, махровой русской самодержавной шовинистической политики. Язык не является коллективной политической личностью, и злоупотребление им как инструментом политического или административного влияния сулит огромные неприятности в первую очередь тем, чьи интересы хочет защитить политтехнолог в духе старшего Куденхове или британских колониальных администраторов, оставивших на Индостане и вокруг него целый букет этноязыковых и религиозных конфликтов.
И сейчас, в фазе выхода из старого русского имперского статуса, тонкая материя соседства с неродственными миноритарными языками России и родственно-неродственными государственными языками бывших колоний остается почти не изученной, подменяется политическим конструктивизмом вполне в духе Куденхове.
Пусть из планов Куденхове ничего не получилось. Но его изрядно устаревшая теория «мирового языка» могла бы быть вполне востребованной и в сегодняшней формально грамотной России. А вот научная теория Ноама Хомского1 , интегрирующая его политические и лингвистические взгляды, - нет. Культурная отсталость - вот имя главной угрозы для русского языка сегодня. Каким бы нарядным и пестрым ни был реквизит новых Победоносцевых и Нессельроде.
