Уяснение природы психического выясняет вместе с тем теоретические задачи психологии, специфические задачи психологического познания. Анализ любого психического явления показывает, что осознание - значит, всякое, даже наивное познание - психических явлений всегда предполагает раскрытие тех предметных связей, посредством которых психические переживания впервые выделяются из мистической туманности чистой непосредственности, лишённой всякой определённости и членораздельности, и определяются как объективные психологические факты. Поскольку эти предметные отношения могут быть неправильно или неполно, неадекватно раскрыты в непосредственных данных сознания, эти последние могут давать неадекватное познание психических явлений. Не всё то, что человек переживает, он адекватно осознаёт, потому что не все отношения, выражающиеся в переживании и определяющие его, сами адекватно даны в сознании как отношения. Именно поэтому встаёт задача - отличного от простого переживания - познания психического посредством раскрытия тех объективных связей, которыми оно объективно определяется . Это и есть задача психологии. Психологическое познание - это опосредованное познание психического через раскрытие его существенных, объективных связей и опосредований.

В радикальном отличии от основных тенденций традиционной психологии, изучавшей, функции или структуру сознания только имманентно, в замкнутом внутреннем мире, психология должна исходить при изучении человеческого сознания из его отношения к предметному миру объективной действительности.

Заодно с преодолением дуалистического противопоставления психического как будто бы замкнутого внутреннего мира миру внешнему падает традиционное дуалистическое противопоставление самонаблюдения, интроспекции внешнему наблюдению, падает само понятие самонаблюдения в его традиционном понимании, которое, замыкая самонаблюдение в самодовлеющем внутреннем мире, механически противопоставляет его внешнему, объективному наблюдению.

Поскольку, с одной стороны, действие или поступок не могут быть определены вне своего отношения к внутреннему содержанию сознания, объективное психологическое наблюдение, исходящее из внешней стороны поведения, не может брать внешнюю сторону поведения в отрыве от внутренней его стороны. Поскольку, с другой стороны, осознание моих собственных переживаний совершается через раскрытие их отношений к внешнему миру, к тому, что в них переживается, познание психических фактов, исходящее из внутренней их стороны, из самонаблюдения, не может определить, что собственно оно даёт, вне соотношения психического, внутреннего с внешним.

Пусть я исхожу из самонаблюдения: мне даны мои переживания так, как мои переживания никому другому не могут быть даны. Многое из того, что сторонний наблюдатель должен был бы установить косвенным путём посредством кропотливого исследования, мне как будто непосредственно открыто. Но всё же: что собственно представляет собой моё переживание, каково объективное психологическое содержание того процесса, субъективным показателем которого оно служит? Чтобы установить это и проверить показания моего сознания, я вынужден, становясь исследователем своей собственной психики, прибегнуть принципиально к тем же средствам, которыми пользуется в объективном психологическом исследовании сторонний наблюдатель. Сторонний наблюдатель вынужден прибегнуть к опосредованному познанию моей психики через изучение моей деятельности не потому только, что ему непосредственно не даны мои переживания, но и потому, что по существу нельзя объективно установить психологический факт или проверить объективность психологического познания иначе, как через деятельность, через практику.

Восприятие, воспроизведение, мышление и т. д. - это внутренние психические процессы, но каждый из них объективно определяется посредством тех условий, которым он должен удовлетворять, чтобы быть действительно восприятием (а не галлюцинацией), узнаванием (а не иллюзией уже виденного), мышлением (а не простой ассоциацией представлений или скачкой бредовых идей). Но удовлетворяет процесс тем объективным условиям, которыми он определён, полностью выявляясь лишь в действии. Поэтому объективное наличие того или иного психического процесса может быть и другим и мной самим объективно установлено лишь посредством соответствующей деятельности.

Восприятие предполагает наличие реального объекта, непосредственно действующего на наши органы чувств. Оно всегда при этом есть восприятие какого-то материала (предмета, текста, нот, чертежа), которое совершается в определённых реальных условиях (при определённом освещении и пр.). Для того чтобы установить наличие этого объекта и, значит, наличие восприятия (а не галлюцинации), необходимо, очевидно, прибегнуть к ряду операций, совершаемых в определённых реальных условиях. Для того, например, чтобы утверждение о чёткости восприятия не было фразой, лишённой всякого определённого значения, нужно прибегнуть к объективным мерилам, дающим возможность придать утверждению определённое содержание, например чёткость и острота зрения, определяемая чтением такого-то текста в таких-то реальных условиях, на таком-то расстоянии, при таком-то освещении. Но для того чтобы это установить, необходимо, очевидно, испытать функцию в этих конкретных реальных условиях - действительно прочитать этот текст.

Воспроизведение предполагает соответствие воспроизведённого образа реальному предмету. Для того чтобы установить наличие этого соответствия и, значит, наличие подлинного воспроизведения (а не воображения) и характер этого соответствия (степень точности) и, значит, психологические особенности воспроизведения или памяти, необходимо, очевидно, объективизировать воспроизведённый образ, выявить его во вне, хотя бы зафиксировать словесно и создать таким образом возможность проверки этого соответствия в определённых условиях, доступных реальному контролю.

Имеется ли налицо действительно мышление (а не случайная ассоциация представлений), определяется тем, осознаны ли объективные предметные отношения, которые дают решение задачи. Но дают ли осознанные в данном психологическом процессе отношения действительное решение задачи, - это доказывается и проверяется её решением. Субъективное чувство понимания - это симптом, который может быть обманчивым. Оно по существу заключает в себе гипотезу о возможных действиях субъекта. Эта гипотеза проверяется действием. Понимание решения задачи определяется умением её решить, а умение её решить доказывается её решением.

То же самое, что выше сказано о восприятии, воспроизведении, мышлении, применимо и к чувствам: и здесь действие является признаком, по которому можно судить о реальных помыслах и чувствах реальной личности. Сказать, что у человека такие-то чувства, - это значит утверждать, что у него те переживания, которые отвечают такому-то отношению, такому-то способу действия по отношению к другому человеку. Деятельность является раскрытием во внешнем, материальном плане тех отношений, которыми объективно определяются психологические факты.

Через посредство деятельности субъекта его психика становится познаваема для других. Через посредство нашей деятельности объективно познаём нашу психику, проверяя показания нашего сознания, даже мы сами. Случается поэтому - каждый это когда-либо испытал, - что собственный наш поступок внезапно открывает нам в нас чувство, о существовании которого мы не подозревали, и совсем по-новому нам же освещает наши собственные переживания. Мы сами через нашу деятельность, не непосредственно, а в испытаниях жизни глубже всего познаём самих себя. По тем же самым данным нашей деятельности познают нашу психику и другие. Понятным, таким образом, становится, что другие люди, перед которыми разворачивается наша деятельность, иногда раньше замечают в нас вновь зародившееся чувство, во власти которого мы находимся, чем мы сами его осознаём, и порой даже правильнее судят о нашем характере и о наших реальных возможностях, чем мы сами в состоянии это сделать.

Показания нашего сознания о наших собственных переживаниях, данные самонаблюдения, как известно, не всегда достоверны; иногда мы не осознаём или неадекватно осознаём свои собственные переживания. Для познания своей собственной психики мы всегда должны исходить - в принципе так же, как при познании чужой психики, но лишь в обратной перспективе - из единства внутренних и внешних проявлений. Интроспекция как такое погружение во внутреннюю сторону, которое бы вовсе изолировало и оторвало психическое от внешнего, объективного, материального, не может дать никакого психологического познания. Она уничтожает саму себя и свой объект. Психическое переживается субъектом как непосредственная данность, но познаётся лишь опосредованно - через отношение его к объективному миру. В этом ключ к разгадке таинственной природы психологического познания; отсюда открывается путь для преодоления феноменализма, разъедающего систему традиционной психологии.

Единство между сознанием и деятельностью, которое таким образом устанавливается, создаёт основу объективного познания психики: падает утверждение субъективной идеалистической психологии о непознаваемости чужой психики и утверждение противников психологии о субъективности, т. е. ненаучности, всякого психологического познания; психика, сознание может стать предметом объективного познания.

Это единство является основой подлинно научного объективного познания психики. Оно открывает возможность идти к познанию внутреннего содержания личности, её переживаний, её сознания, исходя из внешних данных её поведения, из дел её и поступков. Оно даёт возможность как бы просвечивать через внешние проявления человека, через его действия и поступки его сознание, тем самым вместе с тем освещая психологические особенности его поведения. Деятельность человека, - как писал К. Маркс о промышленной деятельности, - это «раскрытая книга человеческих сущностных сил, чувственно предлежащая пред нами человеческая психология» . [К. Маркс и Ф. Энгельс, Собр. соч., т. III, 1929, стр. 628; К. Маркс, Ф. Энгельс, Соч. Т. 42. С. 123.]

Единство сознания и поведения, однако, не тожество; речь идёт не об автоматическом совпадении внешних и внутренних проявлений человека. Действия людей по отношению к окружающему не всегда непосредственно соответствуют тем чувствам, которые они к ним питают: в то время как человек действует, в нём обычно перекрещиваются различные, порой противоречивые чувства. Внешне различные и даже противоположные поступки могут выражать применительно к различным условиям конкретной ситуации одни и те же черты характера и проистекать из одних и тех же тенденций или установок личности. Обратно: внешне однородные и как будто тожественные поступки могут совершаться по самым разнородным мотивам, выражая совершенно не однородные черты характера и установки или тенденции личности. Один и тот же поступок один человек может совершать для того, чтобы помочь кому-нибудь, а другой - чтобы перед кем-нибудь выслужиться. Одна и та же черта характера, застенчивость например, может в одном случае проявиться в смущении, растерянности, в другом - в излишней шумливости и как будто развязности поведения, которой прикрывается то же смущение. Само же это смущение и застенчивость нередко порождаются диспропорцией в одних случаях между притязаниями личности и её способностями, в других - между её способностями и достижениями и множеством других самых разнообразных и даже противоположных причин. Поэтому ничего не поймёт в поведении человека тот, кто не сумеет за внешним поведением вскрыть свойства личности, её направленность и мотивы, из которых исходит её поведение. Бывают случайные поступки, не характерные для человека, и не всякая ситуация способна адекватно выявить внутренний облик человека (поэтому перед художниками встаёт специальная композиционная задача - найти такую, для каждого действующего лица специфическую, ситуацию, которая в состоянии выявить именно данный характер). Непосредственные данные поведения могут быть так же обманчивы, как и непосредственные данные сознания, самосознания, самонаблюдения. Они требуют истолкования, которое исходит из внешних данных поведения, как отправных точек, но не останавливается на них как на чём-то конечном и самодовлеющем. Отдельный, изолированно взятый, как бы выхваченный из контекста, акт поведения обычно допускает самое различное истолкование. Его внутреннее содержание и подлинный смысл обычно раскрывается лишь на основе более или менее обширного контекста жизни и деятельности человека - так же, как смысл фразы часто раскрывается лишь из контекста речи, а не определяется однозначно одним лишь словарным значением составляющих её слов. Таким образом, между внутренними и внешними проявлениями человека, между его сознанием и поведением всегда существует связь, в силу которой внутренняя психологическая природа акта деятельности сказывается и на внешнем его протекании. Однако это отношение между ними не зеркально; их единство - не автоматическое совпадение; оно не всегда адекватно. Если бы это отношение между внутренней психологической природой акта и его внешним протеканием вовсе не существовало, объективное психологическое познание было бы невозможно; если бы оно всегда было адекватно, зеркально, так что каждый совершённый акт не требовал бы никакого истолкования для квалификации его внутренней природы, психологическое познание было бы излишне. Но это отношение существует, и оно не однозначно, не зеркально; поэтому психологическое познание и возможно и необходимо.

В своём конкретном содержании психика человека, его сознание, образ его мыслей зависит от образа его жизни и деятельности, формируясь в процессе их развития. В силу этого основное значение для понимания психики животных приобретает изучение её развития в процессе биологической эволюции, для понимания сознания человека - его развития в историческом процессе: психология изучает психику в закономерностях её развития . Психология изучает при этом не одни лишь абстрактно взятые функции, а психические процессы и свойства конкретных индивидов в их реальных взаимоотношениях со средой; психология человека - психику, сознание человека как конкретной личности, включённой в определённую систему общественных отношений. Сознание человека формируется и развивается в процессе общественно-организованной деятельности (труда, обучения); оно исторический продукт. Психология человека не перестаёт из-за этого быть естественной наукой, изучающей психологическую природу человека, но она вместе с тем и даже тем самым (а не несмотря на это) историческая наука, поскольку сама природа человека - продукт истории.

Психология человека обусловлена общественными отношениями, поскольку сущность человека определена совокупностью общественных отношений. Если в отличие от организма, как только биологического индивида, термином «личность» обозначить социальный индивид, то можно будет сказать, что психология человека изучает психику как качественно специфическое свойство личности или что она изучает психику личности в единстве её внутренних и внешних проявлений. Всякое изучение сознания вне личности может быть только идеалистическим, так же как всякое изучение личности помимо сознания может быть только механистическим. Изучая сознание в его развитии, психология изучает его в процессе становления сознательной личности.

Закономерности общественного бытия являются наиболее существенными ведущими закономерностями развития человека. Психология в своём познании психики человека должна поэтому исходить из них, но, однако, никак не сводить ни психологические закономерности к социальным, ни социальные к психологическим. Точно так же - как ни велико значение физиологического анализа «механизмов» психических процессов для познания их природы, - никак нельзя свести закономерности психических процессов к физиологическим закономерностям. Отражая бытие, существующее вне и независимо от субъекта, психика выходит за пределы внутриорганических отношений и выражается в качественно иной, отличной от физиологической, системе понятий; она имеет свои специфические закономерности. Основная, конечная теоретическая задача психологии и заключается в раскрытии специфических психологических закономерностей.

Психологическое познание - это познание психического, опосредованного всеми существенными конкретными связями, в которые включена жизнь человека; оно поэтому изучение не только механизмов психики, но и её конкретного содержания.

Эти последние формулы означают принципиальное преодоление чисто абстрактной психологии: они означают приближение психологии к конкретным вопросам практической жизни.

Основания когнитивной психологии

Психология познания по своей проблематике и научным достижениям за-
нимает центральное место в структуре общей психологии. Однако мало кто
сомневается в том, что сегодня все так же для нас актуальны призыв Со-
крата: «Познай самого себя» и формула Декарта: «Я мыслю, следователь-
но, я существую». И, разумеется, никто не может дать исчерпывающий от-
вет на вопрос: «Что есть истина?»

В основе современной психологии познания лежат достижения есте-
ственнонаучной мысли исследователей XX века, а также философская те-
ория познания. Поворотным пунктом в развитии представлений о чело-
веке, познающем мир, стало возникновение и распространение теории
критического рационализма Карла Поппера и его учеников. Пассивно-от-
ражательному подходу к человеческому познанию была противопоставле-
на модель человека, активно порождающего догадки об окружающем мире
и перерабатывающего знания, получаемые в ходе поисковой деятельнос-
ти, для коррекции этих догадок.

Теория познания Поппера базируется на ряде основных посылок.

Все люди решают проблемы. Проблемы существуют объективно.

По каждой проблеме возможно в принципе бесконечное число гипо-
тез.

Проблема решается путем исключения гипотез методом проб и оши-
бок, т.е. в ходе активного экспериментирования.

Человек не знает заранее, какие гипотезы верны, а какие ошибочны.

Неудачные гипотезы либо устраняются, либо корректируются, и цикл
познания начинается вновь.

Таким образом, позиция Поппера противоположна индуктивизму,
представители которого считают, что решающую роль в познании играет
обучение через повторение и нахождение обоснования для решения. Он
провозглашает первенство дедуктивного подхода и двух основных механиз-
мов познания: отбора догадок и критического устранения ошибок.

Человек - активен, он действует и в ходе своей деятельности сталки-
вается с проблемами (например, препятствием или новизной ситуации).
Человек ведет постоянный поиск информации для решения проблем, но
чтобы знать, что искать, он выдвигает догадки.

Человек обладает психикой - системой, порождающей гипотезы об
окружающем мире («варианты мира») и сличающей гипотезы с информа-
цией, полученной в ходе активного поиска.

Человек порождает собственную субъективную модель мира, или «об-
раз мира», по А.Н. Леонтьеву , которая никогда не может быть пол-
ностью адекватной, ибо индукция всегда неполна.

~" «Человек ведет себя так, как будто он настойчиво пытается угадать пра-
вила игры, по которым с ним "играет" природа» (В.М. Аллахвердов
).

Для осуществления привычных, автоматизированных действий в при-
вычной ситуации психическая регуляция и познание не нужны. Лишь тог-
да, когда человек сталкивается с препятствием, с новой ситуацией, по
мнению П.Я. Гальперина , включаются психические механизмы ори-
ентировочной деятельности. У высших животных ориентировочная, поис-
ковая активность самостоятельна и отделена от исполнительской.

Другие предпосылки современной психологии познания - квантовоме-
.ханическая революция в физике и возникновение синергетики. Вероятно-
стное описание событий рассматривается не в качестве признания непол-
ноты знания о законах мира, а как адекватное выражение процессов, как
мера предрасположенности объекта к определенному поведению, внутрен-
не присущая объекту- Спектр возможностей, которыми актуально обладает
объект, бесконечно велик, но во взаимодействии с другими объектами (сре-
дой, наблюдателем, прибором) реализуется лишь одна возможность из
многих. Будущее объективно открыто и не полностью прогнозируемо, из-
менение мира необратимо, мир открыт к появлению новых реалий; ста-
бильные системы возникают в нем как результат самоорганизации хаоса.

Человек живет не в мире отдельных объектов: он является сложной сис-
темой, существующей во взаимодействии с другой системой - с природной
и социально-культурной средой. Не стимулы воздействуют на человека, а
он сам активно взаимодействует с целостной актуальной ситуацией.

Наконец, огромное воздействие на современную психологию познания
оказали результаты исследований психофизиологии, нейропсихологии и
нейрофизиологии, полученные во второй половине XX века. Этот период
характеризуется революцией в сфере наук о мозге и нейронных механиз-
мах переработки информации. Итак, психология человеческого познания
опирается на сведения о том:

«что познает» - знания об устройстве мира;

«кто познает» - знания об устройстве человека как познающей сис-
темы;

«как познает» - представления, почерпнутые из философии (теории
познания).

Методологические принципы и предмет психологии познания

Зачем познает человек? На этот вопрос не дают ответа ни философия,
ни естествознание, ни психология. Психолог пытается открыть законы,
«механизмы» индивидуального человеческого познания. Человек, как в
зеркале, обнаруживает себя в продуктах собственного творчества. Компь-
ютерная революция, преобразившая жизнь большей части человечества,
изменила и представления психологов о человеческом знании и механиз-
мах его приобретения. Компьютер является единственной психической
системой, единственным орудием труда, предназначенным для содействия
человеку в осуществлении функций, которые условно всегда считались чи-
сто ментальными: дедуктивный вывод, вычисление, управление объекта-
ми, хранение и преобразование информации и т.д.

Психологи, инженеры, философы использовали принцип структурно-
функциональной аналогии: сходство функций компьютера и «человека по-~
знающего» позволило говорить о сходстве структур, реализующих эти фун-
кции. Так в психологию проникла «компьютерная метафора».

Огромную роль в становлении современной психологии сыграло разви-
тие математики и, в частности, таких ее отраслей, как теория алгоритмов,
теория конечных автоматов, теория информации, математическая лингви-
стика и т.д. Следует упомянуть о достижениях лингвистов, расширивших
представления об языке, грамматических и семантических структурах.

Данная книга не случайно названа «Когнитивная психология». Назва-
ние может ввести в заблуждение, так как под когнитивной психологией мы
привыкли понимать одно из направлений в психологии, возникшее в конце
50-х годов в США и опирающееся на информационный подход. Психоло-
гия познания, или психология познавательных процессов, является тради-
ционной областью, включающей психологию ощущения и восприятия, па-
мяти, воображения, внимания, мышления, т.е. разделы общей психологии.
Область когнитивной психологии, понимаемой как научное направление,
значительно шире: от психофизиологии до социальной психологии и даже
социологии. Это скорее обший подход к решению проблем, возникаюших
в различных науках. Но возможно и другое понимание когнитивной пси-
хологии, а именно, как науки о процессах приобретения, хранения, пре-
образования, порождения и применения человеком знаний.

Понимаемая таким образом, когнитивная психология охватывает на-
ряду с вышеперечисленными процессами и процессы творчества, приня-
тия решения, оценивания, семантические процессы, процессы понима-
ния и речевые процессы, системные когнитивные процессы (интеллект,
метакогнитивное управление и пр.). В сферу когнитивной психологии
неизбежно входит дифференциальная психология познавательных спо-
собностей и психология познавательного развития. Таким образом, ког-,
нитивная психология является психологией познания на современном 7
этапе ее развития.

Определим, какой этап можно характеризовать как современный.

Истоки психологи познания, развивавшейся первоначально, как и все
психологическое знание, в недрах философии, восходит к античности, к
трудам Демокрита, Платона и Аристотеля. Формирование эксперименталь-

Глава 1. Основания когнитивной психологии

ной психологии в середине XIX века также связано в первую очередь с ре-
шением проблем познания и сознания.

Однако, несмотря на огромный вклад в развитие психологии ее осно-
воположников, труды их представляют в большей степени исторический
интерес. Воздадим им должное.

Кардинальный сдвиг в подходе к человеческому познанию произошел
в 30-50-х годах XX века. Именно к этому времени был совершен перево-
рот в естествознании, теории познания, были созданы первые компьюте-
ры, а психология достигла высокого уровня развития как самостоятельная
дисциплина, равная по возможностям другим наукам.

Однако индуктивизм является не предрассудком, а методологической
основой, которую выбирают и сегодня многие исследователи. В подходе к
человеческому познанию полемизируют представители двух основных на-
правлений. Представители первого направления полагают, что познание
осуществляется опосредованно: человек выдвигает гипотезы, задается
вопросами к миру, экспериментирует; информация о реальности непол-
на изначально и ее нужно дополнять и перепроверять; психика «богаче»
воспринимаемого мира, не все знание осознается. Представители второго
направления полагают, что основой нашего знания является непосредствен-
ное восприятие: человек пассивен, он отражает только то, что ему представ-
ляет мир; в стимуляции содержится вся полнота информации; психика «бед-
нее» поступающей от мира информации, все знание осознается.

Разумеется деление этих подходов совершенно условно. Но можно в
первом приближении считать, что позиции необихевиористов, когни-
тивных психологов, представителей деятельностного подхода, таких как
А.Н. Леонтьев и С.Л. Рубинштейн , ближе к первому направ-
лению. Соответственно, гештальтпсихологи (лишь отчасти!) и экологичес-
кие психологи представляют второе направление. Первая позиция восхо-
дит к И. Канту, утверждавшему, что восприятие, вопреки утверждениям
эмпириков и ассоцианистов, является результатом активной работы разу-
ма по организации элементов опыта в единую структуру. Соответственно
эмпиризм Дж. Локка и Дж. С. Милля и психология сознания являются пра-
родителями второго направления.

Каждый знает, что люди различаются по характеру, способности запоминать и мыслить, действовать мужественно или трусливо и т. психология. Такие обыденные представления о различиях между людьми складываются у нас с малых лет и обогащаются по мере накопления жизненного опыта.

Иногда хорошим психологом называют писателя или судью, а то и просто того, кто лучше других разбирается в окружающих людях, в их вкусах, предпочтениях, мотивах их поступков и т. д. В этом случае под психологом подразумевают знатока человеческих душ (независимо от того, читал ли он книги по психологии, обучался ли специальному анализу причин поведения или душевной смуты), т. е. здесь мы имеем дело с житейскими представлениями о психике.

Однако житейскую мудрость следует отличать от научного знания. Именно благодаря ему люди овладели атомом, космосом и компьютером, проникли в тайны математики, открыли законы физики и химии... И не случайно научная психология стоит в одном ряду с этими дисциплинами. Более того, ее предмет неизмеримо сложнее, ибо сложнее человеческой психики нет ничего в известной нам Вселенной.

При делении наук на группы по признаку предмета изучения выделяют естественные, гуманитарные и технические науки. Первые изучают природу, вторые - общество, культуру и историю, третьи связаны" с изучением и созданием средств производства и орудии труда. Человек - существо социальное, и все его психические явления в значительной мере социально обусловлены, поэтому психологию принято относить к гуманитарным дисциплинам. Научная психология изучает факты, механизмы и закономерности той формы жизни, которую обычно называют душевной или психической.

Уже в раннем детстве ребенок говорит "я хочу", "я думаю", "я чувствую". Эти слова свидетельствуют о том, что маленький человек, не отдавая себе отчета в том, чем он занимается, исследует свой внутренний мир. На протяжении всей жизни каждый человек, осознанно или неосознанно, изучает себя и свои возможности. Следует отметить, что уровень познания своего внутреннего мира во многом определяет то, насколько человек может понять других людей, насколько успешно может построить с ними взаимоотношения.

Человек - это социальное существо, и он не может жить вне общества, без контактов с окружающими. В практике живого общения каждый человек постигает многие психологические законы. Так, каждый из нас уже с детства умеет "читать" по внешним проявлениям - мимике, жестам, интонации, особенностям поведения - эмоциональное состояние другого человека. Таким образом, каждый человек - своего рода психолог, поскольку в обществе невозможно жить без определенных представлений о психике людей. Житейские психологические знания очень приблизительны, расплывчаты и во многом отличаются от научных знаний.

Во-первых, житейские психологические знания конкретны, привязаны к конкретным ситуациям, людям, задачам. Научная же психология стремится к обобщению, для чего используются соответствующие понятия.

Во-вторых, житейские психологические знания носят интуитивный характер. Это обусловлено способом их получения - случайным опытом и его субъективным анализом на бессознательном уровне. В отличие от этого научное познание основано на эксперименте, а полученные знания вполне рациональны и осознаваемы.

В-третьих, существуют различия в способах передачи знаний. Как правило, знания житейской психологии передаются с большим трудом, а часто эта передача просто невозможна. Как пишет Ю. Б. Гиппенрейтер, "вечная проблема "отцов и детей" состоит как раз в том, что дети не могут и даже не хотят перенимать опыт отцов". В то же время в науке знания аккумулируются и передаются намного легче.

В-четвертых, научная психология располагает обширным, разнообразным и подчас уникальным фактическим материалом, недоступным во всем объеме ни одному носителю житейской психологии.

Таким образом, предметом психологии являются психика и психические явления как одного конкретного человека, так и психические явления, наблюдаемые в группах и коллективах. В свою очередь, задачей психологии является исследование психических явлений. Характеризуя задачу психологии, С. Л. Рубинштейн пишет: "Психологическое познание - это опосредованное познание психического через раскрытие его существенных, объективных связей".

Итак, в первом, дословном своем значении психология - это знание о психике, наука, изучающая ее. Психика есть свойство высокоорганизованной живой материи, субъективное отражение объективной мира, необходимое человеку (или животному) для активной деятельности в нем и управления своим поведением. Область психологического широка и многообразна: это и отражение простейшими животными тех отдельных свойств окружающей среды, которые оказываются значимыми для поиска жизненно важных веществ, и сознательные представления сложных связей природного и социального мира, в котором живет и действует человек. Сознанием обычно называют высшую форму психики, необходимую для организации общественной и индивидуальной жизни людей, для их совместной трудовой деятельности.

Во втором, наиболее распространенном значении, слово "психология" относят и к самой психической, "душевной" жизни, выделяя тем самым особую реальность. Если свойства психики, сознания, психические процессы обычно характеризуют человека вообще, то особенности психологии - конкретного индивида. Психология проявляется как совокупность типичных для человека (или групп людей) способов поведения, общения, познания окружающего мира, убеждений и предпочтений, черт характера. Так, подчеркивая различия людей того или иного возраста, профессиональной, половой принадлежности, говорят, например, о психологии школьника, студента, рабочего и ученого, женской психологии и т. психология

Понятно, что общей задачей психологии является изучением как психики субъекта, так и его психологии.

Реферат на тему:

Особенности психологического познания

Знания о мышлении позволят нам представить особенности интеллекта данного человека, оценить его способности, определив, в частности, где, в чем и каком образе они больше всего проявляются: в решении практических заданий с помощью реальных действий по материальные предметы (практическое или наглядно действующее мышление) или при внутренних манипуляциях с обидами (образное мышление), а возможно, в решении абстрактно логических, теоретических проблем с помощью понятий и за законами логики (словесно логическое мышление).

Психологические знания о состояниях человека включают представление о его позитивном или негативном эмоциональном настроении, об общем тонусе (повышенному или сниженному), о внутренней напряженности, об особенностях внимания, а также о характере эмоций: аффектов, чувств, страстей и стрессов.

Выучив мотивацию человека, также можно получить немало важных сведений о нем: какие его основные потребности и интересы, мотивы поведения, цели и ценности, каким образом он принимает и реализует разнообразные решения.

Немаловажное иметь представление и о типе темперамента человека, знати, например, холерик он, флегматик, сангвиник или меланхолик. Еще более важно точно знать черты характера, потому что именно они определяют непосредственное поведение человека, его действия, реакции, поступки в тех или других социальных ситуациях. Особенный интерес представляет выявление акцентированных черт характера, степени развитой тех свойств личности, от которых зависит отношение к людям, например чуткость, доброта, готовность прийти на помощь, порядочность, честность и др.

Наконец, далеко не последнюю роль в психологическом познании человека играет выяснение его отношения к самому себе и к окружающим людей: доволен ли он собой и своими взаимоотношениями с окружающими, любит или не любит себя и людей, удовлетворенный или не удовлетворенный своим местом в системе человеческих отношений, добрый или твердый, честолюбивый или без особенных претензий, сговорчивый или несговорчивый, контактный или замкнут, товарищеский или нетоварищеский по своей натуре.

Для чего необходимо все это знать? В первую очередь для того, чтобы иметь возможность установить контакты с данным человеком, если будет потребность оказывать на него влияние, способное принести пользу и вам, и ему самому.

Знание психологических состояний человека позволяет находить способы общения с ним, которые отвечают его настроению, и тем самым избегать недоразумений и конфликтов (например, человек в этот момент находится в состоянии аффекта, стрессу или просто находится в плохом настроении и не расположенный к общению). Представление о мотивах и потребностях человека поможет найти общий язык с ним, заинтересовать его и организовать взаимодействую с ним таким образом, чтобы оно в наибольшей степени отвечало актуальным интересам и потребностям данного человека.

Имея информацию о том, как человек принимает и практически реализует принятые решения, мы можем привести наши ожидания в соответствие с психологической индивидуальностью этого человека. Зная, например, о том, что он принимает решение сразу, не размышляя, и сразу пытается его реализовать, общаясь, взаимодействуя с ним, мы настраиваемся на быструю реакцию с его стороны и тщательным образом продумываем свои действия. Напротив, если известно, что человек не склонный сразу принимать решения и начинает действовать, лишь тогда, когда все к мелочам обстоятельно обдумано и взвешено, мы не ожидаем от него немедленных реакций и действий.

Точное представление о темпераменте и характере человека также позволяет прогнозировать, предусматривать его реакции. Кроме того, поскольку темперамент и характер достаточно стойкие, придется принимать как неминуемы некоторые поступки человека, строить личные и деловые взаимоотношения с ним с учетом уже сформированных особенностей.

Наконец, зная отношения человека к себе и других людей, мы можем или подстраиваться под эти отношения или предварительно настраиваться на то, чтобы в окончательном итоге изменить их в нужную сторону.

Мы можем и должны знать о психологии человека больше всего, и все эти знания можно, так или иначе, использовать в жизни. Но нужно или знать абсолютно все? Наверно, нет, потому что, во-первых, психология человека впоследствии меняется, потому нам пришлось бы изучать ее в течение всего, жизнь. Во-вторых, нет необходимости знать все досконально. Целиком достаточно ограничиться минимумом самой необходимой информации.

Что же включает этот минимум? Если речь идет о восприятии человеком окружающего мира, то в первую очередь желательно узнать о том, как он воспринимает других людей: на что в первую очередь обращает внимание, встречаясь с незнакомыми людьми, как воспринимает индивидуальные особенности и психологические состояния других людей. Те же моменты должны фиксироваться при восприятии человеком себя как личности и индивидуальность.

Оценивая внимание человека, мы в первую очередь должны учитывать его стойкость и переключаемость, потому что от них зависят результаты деятельности человека и характер общения с ним. Этой же особенности внимания должны приниматься в расчет при взаимодействии с данным человеком на личной или деловой основе. Зная предварительно, например, о том, что дан человек сверх меры невнимательный, что его внимание рассеено, мы будем настойчивы, сообщая ему ту или другую информацию, и, конечно, снисходительные, прощая много чего с того, чего не простили бы человеку внимательному.

Главный практический интерес в человеческой памяти представляют такие ее характеристики, как объем и производительность процессов запоминания, сохранения и воссоздания. Особенно это касается кратковременной и оперативной памяти, от которой непосредственно зависит, сколько и какой информации человек сможет сразу воспринять и запомнить, а также то, насколько долго в его памяти может сохраняться эта информация после ее однократного восприятия. Это важно знать, например, из-за того, что в жизни, в работе и в общении с людьми человек постоянно пользуется кратковременной и оперативной памятью. От этого в первую очередь зависит то, насколько производительными будут его работа и взаимодействие с людьми.

Кроме того, изучая память человека, желательно дополнительно узнать о том, какой ее вид доминирует: зрительный или слуховой. Это необходимо для того, чтобы правильно строить запоминание в процессе учебы, труда и общения с людьми. Основная нагрузка в этих видах человеческой деятельности стоит адресовать ведущему виду памяти, которая обеспечивает наилучшие условия для запоминания, длительного хранения и быстрого, точного воссоздания информации.

Из других познавательных процессов человека важно иметь представление об уровне его интеллектуального развития и о доминирующем типе мышления: наглядно действующему, образному или словесно логическому. От этого зависит оценка его способностей и возможностей. Они в первую очередь проявляются в тех видах деятельности, которым отвечает доминирующий у человека тип мышления.

Непосредственно с изучением мышления человека связана психодиагностика его общих способностей, которыми определяется склонность к занятиям тем или другому виду деятельности. В этой связи важно, во-первых, обнаружить сами склонности, во-вторых, определить наличие у человека соответствующих задатков и способностей.

Изучая темперамент человека - еще одну его личностную характеристику, достаточно получить представление о подавляющем типе темперамента, а исследуя характер - об акцентированных чертах. Все это в первую очередь необходимо для правильной организации общения с данным человеком. Наконец, важно знать, как человек воспринимает самого себя и относится к себе, то есть его самооценку, а также то, как данный человек относится к людям.

Заметим, что видов деятельности, которыми с успехом мог бы заниматься тот же человек, достаточно много и для каждого из них практически невозможно обнаружить и правильно оценить все необходимые качества личности, задатки и способности. К счастью, этого и не нужно делать, потому что множество разных видов деятельности человека более-менее хорошо заключается в следующие основные группы: человек - человек, человек - техника, человек - знаковые системы, человек - художественный образ. Первая группа включает все возможные виды деятельности, главным для которых является влияние человека на человека. Вторая группа содержит в себе виды труды, ориентированные на работу человека с разными машинами. Третья группа связана с разработкой, созданием и использованием человеком разных знаковых систем, например языки для общения, для математического программирования, языки изобразительных символов и т. п. В четвертую группу входят те виды деятельности, в которых человек занят разными видами литературы, театром или изобразительным искусством. Потому на практике достаточно бывает только обнаружить имеющуюся у данного человека склонность к одном или два из перечисленных видов (групп) деятельностей.

Кроме всего прочего, нам важно иметь хотя бы какую-то информацию о потребностях человека, например, о том, насколько у него развитая мотивация достижения успехов и мотивация избежания неудач, потребность в общении с людьми и потребность во власти. Этими потребностями определяется отношение данного человека к работе, к людям, к своим успехам и неудачам и вообще основная жизненная позиция.

Возможности психологического самопознания и познания других людей. Что может знать и чего не в состоянии узнать человек о своей психологии и психологии других людей?

В это время мы имеем в распоряжении накопленные века знания о психологии человека. Весомый взнос в этот процесс внесли профессиональные психологи, а также писатели, философы, представители других отраслей науки и искусства. Чаще всего люди, которые не имеют отношений к науке, по мере развития цивилизации собирали и передавали из поколения в поколение полезные сведения о психологии человека и об отношениях людей в виде жизненных мудростей, обычаев и традиций. И однако, доныне мы не можем с уверенностью говорить о том, что знание наши о психологии человека и его поведении достаточно полные и объективные. На чем основывается такая критическая оценка? Дело в том, что психологические знания касаются самих сложных из всех существующих в мире явлений, потому что значительная, а точнее сказать, большая часть внутренней психологической жизни человека протекает на так называемом несознательном уровне, о котором мы доныне конкретно почти ничего не знаем.

Но однако, некоторые достоверные знания о психологии человека есть.

Мы, например, более-менее выразительно знаем о том, как человек воспринимает и переделывает элементарную информацию об окружающем его мире в виде ощущений и образов, которые формируются на базе работы центральной нервной системы и органов чувств. Нам доступные много знаний, которые относятся к области восприятия.

С достаточной уверенностью можно судить о внимании человека, о его памяти, о многих других делах, связанных с использованием человеком имеющейся у него информации для решения разнообразных заданий. В психологии это относится к сферам воображения, мышления и языка. В целом достаточно большими, но, конечно, что далеко не исчерпывающими знаниями мы располагаем о психологии познавательных процессов.

Немного хуже дело есть в области познания личности и индивидуальности человека, объяснения его поступков. О способностях людей, например, доныне известно, очень мало: не до конца десны их природа, нет достаточных сведений о том, как их формировать, или изменять. Вместе с тем мы все-таки научились более-менее хорошо оценивать уровень развития способностей человека с помощью разных тестов.

Сформированы много веков назад представление о типах темперамента человека сохранилось доныне. К нему в XX в. добавились знания, которые касаются органических основ темперамента, а также методики, которые позволяют проводить психодиагностику свойств темперамента, определять его тип у человека. Приблизительно т же именно можно сказать и о характере человека. Зная с самых давних времен множество черт характера (эти знания отбиты в языках, на которых говорят представители разных народов), психологии только в XX в. научились его оценивать с помощью разнообразных тестов. Но ученые доныне еще не получили ответа на вопрос, как возникают и развиваются те или другие черты характера у человека. И здесь практические умения, которые касаются управления темпераментом и характером человека, немного опережают развитие научно достоверных знаний об этих личностных особенностях.

Знание и объяснение мотивации человека, его ценностей, целей, интересов и потребностей, во-первых, в большинстве случаев имеют характер интуитивных догадок, то есть научно не целиком обоснованных предположений и гипотез, во-вторых, касаются в основном лишь отдельных мотивационных образований человека, например осознаваемых потребностей, интересов и целей.

Не менее сложное изучение межличностных отношений. Связано это с тем, что, с одной стороны, познания последние сложнее, чем, например, познание психических процессов, с другой стороны - отрасль науки, которая специально исследует человеческие отношения, - социальная психология - возникла сравнительно недавно. Однако мы уже в настоящий момент целиком в состоянии оценить личные взаимоотношения человека с окружающими людьми, его деловые взаимоотношения, отношение человека к себе или к другим людям.

Перебороть ограничения, которые стоят на пути психологического познания человека и его отношений, можно различными путями. Некоторые из них, например научное познание психология человека, доступная только ученым. Другие, например жизненное познание психологии и поведение человека, в принципе по силам всем образованным, культурным и достаточно опытным взрослым людям. Любой человек на достаточном для жизни бытовом уровне может овладеть сравнительно простыми методами психодіагностики для познания себя, окружающих людей и человеческих взаимоотношений. К таким целиком доступным методам психодіагностики относится, например, наблюдение.

В результате продуманного, предварительно спланированного наблюдения за поведением человека можно много чего узнать о его психологии. Для этого нужно точно установить, что, где, когда и как стоит наблюдать.

Много полезной информации о психологии человека, который интересует нас, могут дать психологические тесты.

Для того, чтобы овладеть методом тестирование, необходимо усвоить начальный курс теоретических и методических психологических знаний (как минимум, доброе выучить школьный курс психологии). Кроме того, хорошо овладеть техникой применения того или другого теста. И наконец, выучить научно обоснованные способы интерпретации знаний, получаемых с помощью тестов, то есть знать, какие выводы о человеке можно делать на основе проведенного тестирования.

Знание психодиагностики позволит перейти от жизненного познания психологии и поведения людей к научному. Основное задание данного пособия именно и заключаются в том, чтобы помочь вам сделать этот важен шаг.

Чем же научные знания о психологии людей отличаются от жизненных - от тех, которые каждый из нас регулярно получают в результате общения с людьми, добывая жизненный опыт?

Научные знания больше объективны и независимы от индивидуального опыта человека, чем жизненные. Они, во-первых, ближе к истине, во-вторых, точнее отбивают то, которое есть в самой жизни. В жизненных знаниях много оман и суеверий, основанных только на интуиции и вере. Научные знания, напротив, базируются на несомненный факт и предлагают не веру, а умное обоснование. Научные знания в их практическом приложении намного реже ведут к ошибкам, чем жизненные. Потому для того, чтобы даже на бытовом уровне научиться пользоваться методиками и с их помощью получать достоверные сведения о человеке, необходимо располагать хотя бы минимумом научных знаний о психологии человека.

Источники психологических знаний

Знание о себе человек может получать из всевозможных источников. Первый, с которым человек сталкивается в детстве, - окружающие его люди: иметь, родители, родственники, что замещают их люди. Они психологически оценивают ребенка, характеризуют его поведение. Ребенок принимает эти оценки на веру, относит их к себе: в итоге у него складывается определенная самооценка, что, по сути дела, является оценкой, сформированной у него другими людьми.

Психологические характеристики, которые человек дает другим людям, формируются на основе того, что сам человек видит, общаясь с этими людьми и изучая отзывы окружающих об этих людях. Соизмеряя собственные впечатления с оценками других людей, человек формирует обиды этих людей. Все это, вместе взятое, и составляет первый и основной источник знаний человека о себе и об окружающих его людях. Такими знаниями в том или другой степени он пользуется практически в течение всей жизни, начиная с того момента, когда овладеет языком и научится понимать окружающих людей.

Вторым важным источником психологического познания являются практические дела и продукты человеческой деятельности. Оценивая их, сравнивая результаты своей деятельности и деятельности других, человек формирует представление о собственных качествах, способностях и возможностях. У него складывается самооценка знаний, умений, навыков, деловых, волевых и других персональных качеств. Сопоставляя достижение других людей со своими собственными успехами и неудачами, человек формирует обиды других людей.

Третьим возможным источником психологического самопознания и познания других людей могут служить разного рода испытания и критические жизненные ситуации, в которых человек больше всего ярко проявляет свои особенности. Тесты, которые иногда дополнительно используются в некоторых случаях, дают наиболее достоверную и точную информацию о человеке. Они же чаще всего являются единственным источником знаний о таких психологических свойствах людей, которых невозможно наблюдать и оценивать непосредственно.

Как следующий источник психологических знаний могут стать произведению науки, литературы и искусства, в которых воплощена или представлена психология разных людей. Да, важным источником психологического познания людей являются произведения талантливых писателей - знатоков человеческих душ: по общему признанию, это Шекспир, Чехов, Достоевский, Толстой и др.

Рассмотрим теперь, как проявляются и с возрастом по мере приобретения жизненного опыта меняются познавательные психологические способности человека. Начало их развития, вероятно, связанное с формированием у ребенка определенной самооценки, а она, как известно, появляется приблизительно до двух-трех лет. Самооценка обычно возникает вместе с пониманием ребенком оценочных слов, которые относятся к психологии человека, вместе с первыми признаками самосознания, которое рождается. Приблизительно из трех-четырех лет ребенок начинает понимать и психологически оценивать окружающих ее людей. Источниками психологического познания рядом с суждениями окружающих людей становятся для него собственные наблюдения и практические дела тех людей, которых он берется оценивать.

В эти годы, то есть приблизительно в промежутке от двух до четырех лет, знание ребенка о себе и о людях очень бедные и, как правило, не выходят за пределы субъективных и приблизительных оценок, которые относятся к отдельным психологическим свойствам и поступкам. Причем эти оценки даются в ограниченных сроках типа «хорошо» или «плохо» с упрощенным, односторонним пониманием содержания самих оцениваемых свойств.

Начиная с пяти лет наступает качественный перелом в развитии самосознания и следующий этап в психологическом познании людей. На этом этапе, оценивая окружающих людей, ребенок уже возьмет к сведению мысли не только взрослых, но и одногодков. Кроме того, в психологическом оценивании людей как личностей начинает четко выступать собственная позиция ребенка, что она отстаивает и которая в эти годы заметно отличается от позиций других людей. Однако вплоть до семи - восьмилетнего возраста самооценка и оценки других людей со стороны ребенка еще достаточно субъективными, ограниченными и неточными. Это связано как со слабым развитием самосознания, так и с дефицитом жизненного опыта.

Данный опыт начинает быстро накапливаться и обогащаться с момента поступления ребенка в школу в первую очередь за счет активизации и расширения сферы межличностного общения, включения ребенка в новые для нее виды совместной деятельности. Она получает возможность обнаружить себя и увидеть окружающих людей в разных ситуациях. Соответственно расширяются и углубляются психологические знания ребенка о себе и о других людях. В результате его самооценка и оценки, которые даются другим, людям, становятся больше гибкими и разносторонними.

В подростковом и особенно в раннем юношеском возрасте психологические знания человека о себе и о людях начинают терять черты ребячества и постепенно добывают качества взрослости, то есть становятся похожими на оценки взрослых людей. Как подросток, так и юноша начинает целиком разумно отвечать на разнообразные вопросы, которые касаются психологии людей, причем в этих ответах уже можно найти информацию об их познавательных процессах, эмоциональных состояниях, чертах личности, способностях, мотивах, потребностях, отношениях.

До окончания школы психологические познавательные способности становятся достаточно развитыми. Правда, знания психологии людей еще долго остаются односторонними, что связано не столько со способностями, сколько с дефицитом жизненного опыта у молодых людей. Этот опыт постепенно добывается в течение жизни, и, как следствие, обогащаются, расширяются и углубляются - знание человека о себе и об окружающих людей.

С возрастом растут и индивидуальные расхождения в глубине, разносторонности и адекватности психологических знаний. Одни люди, как известно, лучше и глубже понимают себя и окружающих, чем другие. Это связано как с их личным жизненным опытом, в частности профессиональным, так и с общим уровнем культурно интеллектуального развития. Установлено, например, что люди определенных профессий - актеры, психологи, педагоги и врачи - лучше, чем представители других профессий, способные понимать и оценивать психологию людей.

Как правило, человек относительно неплохо знает, например, свои достоинства и развитые способности. Намного меньше он знает о своих негативных сторонах, например о недостатках характера. Последние особенно плохо осознаются человеком в том случае, если входят в противоречие с сформированной позитивной самооценкой и оказываются несовместимыми из принятой им же моралью. Такие знания обычно вытесняются из сферы сознания человека и сохраняются в подсознании, куда ни он сам, ни окружающие его люди не имеют свободного доступа. Психологические сведения, которые сохраняются в подсознании человека, могут стать известными только в результате применения специальных психоаналитических процедур или тестов, называемых проективними, которые позволяют проникнуть в содержание подсознания человека.

Как лучше и больше узнать о себе и других людей

Человек в состоянии знать свою психологию, но при определенных условиях. В первую очередь ему необходимо научиться вести систематические наблюдения за собой и за реакциями людей на свое собственное поведение. Для того, чтобы образ психологический Я человека постоянно совершенствовалась, наблюдение за собой должно стать для него некоторого рода привычками. Желательно также, чтобы наблюдаемые реакции других людей человек постоянно соотносил с собственными ощущениями и действиями, мог выразительно судить о том, которое влияние и какую конкретную реакцию он вызывает, а также наоборот: какая реакция другого человека является следствием той или другого конкретного действия.

Важно также не просто наблюдать за собой, но и быть экспериментатором для себя, то есть сознательно употреблять разнообразные действия по расчет на то, чтобы внимательно проследить за тем, какие реакции они вызывают, к каким психологическим последствиям ведут. Важно также научиться анализировать причинно-следственные связки, которые существуют между собственными действиями и поступками других людей.

В психологическом самопознании человеку во многом может помочь его собственный интерес к тому, как его воспринимают и что о нем думают другие люди. Активная и постоянная заинтересованность в том, как человек выглядит со стороны, осознано стремление до того, чтобы больше узнать о себе, - еще одна важна условие постоянно расширяется, что углубляется и уточняется психологического самопознания.

Достижению этой цели может способствовать психологическое сам тестирование, то есть изучение себя самого с помощью разных психологических тестов. Сам тестирование позволяет узнать о себе то, что обычно скрыто от повседневного самосознания, внутреннего и внешнего самонаблюдения.

Первое, что необходимо сделать, стремясь к адекватному психологическому самопознанию, - постоянно интересоваться тем, как ты выглядишь со стороны, как воспринимаются твои высказывания, жесты, мимика, пантомимика, действия, реакции и поступки.

Для того, чтобы лучше узнать себя, узнать, как тебя воспринимают окружающие, необходимо чаще смотреть на других людей. Точно так же узнать, как звучит и воспринимается твой голос, можно слушать хорошо технически выполненную магнитную запись, а понять, как ты физически выглядишь, можно пересматривая фотографии или видеозапись.

Обсудим теперь, при каких условиях человек может лучше узнать психологию других людей. Заметим, что эти условия во многом подобны с теми, которые обеспечивают красивое психологическое самопознание. Точно так же необходимо систематически наблюдать за другими людьми, внимательно анализируя результаты наблюдения.

Во избежание субъективности в оценках других людей важно не полагаться только на свое собственное мнение, а интересоваться и взять к сведению суждения других людей. Если для полноценного психологического восприятия человеком самого себя важно наблюдать за реакциями на него других людей, то для оценивания других людей желательно наблюдать за тем, как они сами реагируют на действия и поступки окружающие. Интересно также знать, что сам оцениваемый человек думает о себе и об окружающих людей. Потому разнообразные вопросы, которые стимулируют разные высказывания человека о себе и об окружающих, являются красивым средством для его собственного психологического познания. Здесь так же, как и при самопознании, важно использовать данные, полученные в процессе психологического тестирования.

Заметим, что любой человек больше всего ярко психологически проявляет себя в таких жизненных ситуациях, которые ставят его перед неминуемым моральным выбором и вынуждают действовать, оперативно принимая решение. Это могут быть ситуации, связанные, например, с быстрым реагированием на возникшую угрозу Я, психологическую или физическую опасность, агрессивные действия со стороны других людей, ситуации, которые требуют предоставления помощи людям, когда придется отказываться от чего-то особенно важного для себя. Если мы хотим глубже узнать психологию человека, то чрезвычайно важно наблюдать за его поведением именно в подобных ситуациях. Дело в том, что далеко не все личностные, как позитивные, так и негативные качества человека хорошо проявляются в обычных жизненных ситуациях. Намного лучше они выступают в психологически экстремальных условиях.

Достаточно полезную информацию о другом человеке мы можем получить, если знаем, как он относится к людям, в частности к вам лично. Эмоционально небезразличный субъектный настрой одного человека относительно другого способствует проявлению личностных качеств, которые отвечают этому настроению. Оценивая другого как личность, мы всегда должны корректировать выводы о нем с учетом его внутреннего отношения к другим людям. Положительно настроен человек поневоле проявляет в общении с другими людьми в основном позитивные качества. В этом случае может возникнуть целиком реальная опасность непроизвольного сокрытия негативных свойств. Негативный эмоциональный настрой, напротив, способствует проявлению в основном негативных качеств в общении с другими. Соответственно, не учитывая этого, мы можем сделать ошибку другого рода: недооценить достоинства, имеющиеся у данного человека.

Поставим следующий вопрос: «Может ли человек при желании улучшить свои оценочные способности в психологическом познании людей?» Наверно, может, но с обязательным учетом следующих обстоятельств. Во-первых, сама природа таких способностей нам не до конца известна. Мы, например, точно не знаем, когда они впервые появляются в жизни человека и как развиваются, лежат ли в их основе некоторые задатки, данные человеку от природы, или они полностью формируются под прямым влиянием социальных условий, в которых человек живет. Мы также целиком достоверно не знаем о том, на какие конкретные признаки обычно ориентируются одни люди, воспринимая и психологически оценивая других людей. И однако, кое-что нам все-таки известно, и этого вполне достаточно для того, чтобы попробовать дальше выразить ряд полезных советов по практическому улучшению у каждого человека способности правильно воспринимать и оценивать людей.

В первую очередь отметим, что для этого необходимо научиться превращать в полезные жизненные привычки все то, о чем говорилось выше. Желательно также постоянно заниматься психологическим самообразованием, больше читать, отдавая преимущество тем писателям, которые заслуженно считаются в литературном мире красивыми психологами. Лучшие произведения искусства учат зрителя глубже понимать себя и других людей.

Литература

1. Андреева Г.М. Социальная психология. - Г., 2003

2. Коул Г., Скибнер С. Культура и мышление. - К., 2000

3. Робер М.А. Тильман Ф. Психология индивида и группы. - К., 1999

4. Веккер Л.М. Психические процессы. - К., 1994

Подобные документы

Интеллект человека: понятие и формы его проявления. Экспериментальные попытки объяснения понятия "интеллект". Взаимосвязь развития интеллекта и генетической предрасположенности. Особенности влияния социальной среды и культуры на развития интеллекта.

реферат , добавлен 11.07.2012


Психологический анализ как способ познания психики человека. Определение сознательного и бессознательного в предпосылке психоанализа. Сущность психоаналитической концепции познания. Возрастные кризисы и психические новообразования развития человека.

курсовая работа , добавлен 09.12.2008


Характер, структура и возможности психологического воздействия в процессе непосредственного межличностного общения. Диалог: определение, цель, специфика; природа и роль общения в развитии характера и других психических образований в личности человека.

доклад , добавлен 17.12.2010


Характер как совокупность устойчивых черт личности. Обзор механизма формирования и типологии характера. Возрастные особенности становления черт характера у человека. Проблемы перевоспитания характера. Черты характера и другие личностные свойства человека.

реферат , добавлен 04.11.2013


Жизненный опыт познания других людей и самого себя, концепция жизни и смерти, Я-концепция. Варианты обобщенного жизненного психологического знания в ситуациях консультирования. Характеристики психологической дистанции и строение внутреннего диалога.

реферат , добавлен 30.05.2010


Анализ психодиагностического исследования личности взрослого человека с помощью индивидуально-типологичесого опросника Л.Н. Собчик и цветового теста Люшера. Оценка психологического типа личности, основных черт характера, профессиональной пригодности.

контрольная работа , добавлен 04.12.2010


Взаимосвязь свойств личности с самооценкой и мотивацией достижения. Характер человека как система наиболее устойчивых черт. Подходы к пониманию мотивации достижения. Исследование взаимосвязи черт личности, мотивации успеха и уровня уверенности в себе.

курсовая работа , добавлен 05.11.2009


Характеристика психологического облика человека. Заниженная, завышенная и адекватная самооценка - оценка личностью самой себя, своих возможностей, качеств и места среди других людей. Выявление уровня уверенности молодежи в себе и её перспективы.

реферат , добавлен 06.01.2011


Понятие личности как совокупности индивидуальных, социальных и психологических качеств. Свойства и черты личности. ее поведение. Психологические различия между мужчинами и женщинами. Суть теорий личности 3. Фрейда, А. Адлера, Г. Айзенка и К.К. Платонова.

реферат , добавлен 08.03.2011


Требования к личности психолога-консультанта и терапевта; исследование их эмпатийных способностей как феномена социально-психологического происхождения, возникающего при взаимодействии человека с человеком. Основные детерминанты самосознания человека.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ ПОЗНАНИЕ КАК ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
Глава 1

Наука – особая форма знания

Одним из главных направлений работы человеческого духа является производство знания, обладающего особой ценностью и силой, а именно - научного. К его объектам относятся также и психические формы жизни. Представления о них стали складываться с тех пор, как человек, чтобы выжить, ориентировался в поведении на других людей, сообразуя с ними свое собственное.

С развитием культуры житейский психологический опыт своеобычно преломлялся в творениях мифологии (религии) и искусства. На очень высоком уровне организации общества, наряду с этими творениями, возникает отличный от них способ мыслительной реконструкции зримой действительности. Им и явилась наука. Ее преимущества, изменившие облик планеты, заданы ее интеллектуальным аппаратом, сложнейшая «оптика» которого, определяющая особое видение мира, в том числе психического, веками создавалась и шлифовалась многими поколениями искателей истины о природе вещей.

Теория и эмпирия

Научное знание принято делить на теоретическое и эмпирическое. слово «теория» греческого происхождения. Оно означает систематически изложенное обобщение , позволяющее объяснять и предсказывать явления. обобщение соотносится с данными опыта, или (опять же по-гречески) эмпирии, т.е. наблюдений и экспериментов, требующих прямого контакта с изучаемыми объектами.

Зримое, благодаря теории, «умственными очами» способно дать верную картину действительности, тогда как эмпирические свидетельства органов чувств – иллюзорную.

Об этом говорит вечно поучительный пример вращения Земли вокруг Солнца. В известных своих стихах «Движение», описывая спор отрицавшего движение софиста Зенона с киником Диогеном, великий Пушкин занял сторону первого.

Движенья нет, сказал мудрец брадатый.
Другой смолчал и стал пред ним ходить.
Сильнее бы не мог он возразить;
Хвалили все ответ замысловатый.
Но, господа, забавный случай сей
Другой пример на память мне приводит:
Ведь каждый день пред нами солнце ходит,
Однако ж прав упрямый Галилей.

Зенон в своей известной апории «стадия» поставил проблему о противоречиях между данными наблюдения (самоочевидным фактом движения) и возникающей тео ретической трудностью (прежде чем пройти стадию - мера длины, - требуется пройти ее половину, но прежде этого - половину половины и т.д.), т.е. невозможно коснуться бесконечного количества точек пространства в конечное время.

Опровергая эту апорию молча (не желая даже рассуждать) простым движением, Диоген игнорировал Зенонов парадокс при его логическом решении. Пушкин же, вы ступив на стороне Зенона, подчеркнул великое преимущество теории напоминанием об «упрямом Галилее», благодаря которому за видимой, обманчивой картиной мира открылась реальная, истинная.

В то же время эта истинная картина, противоречащая тому, что говорит чувственный опыт, была создана, исходя из его показаний, поскольку использовались наблюдения перемещений Солнца по небосводу.

Здесь выступает еще один решающий признак научного знания - его опосредованность. Оно строится посредством присущих науке интеллектуальных операций, структур и методов. Это целиком относится и к научным представлениям о психике. На первый взгляд, ни о чем субъект не имеет столь достоверных сведений, как о фактах своей душевной жизни. (Ведь «чужая душа - потемки».) Причем такого мнения придерживались и некоторые ученые, согласно которым, психологию отличает от других дисциплин субъективный метод, или интроспекция («смотрение внутрь»), особое «внутреннее зрение », позволяющее человеку выделить элементы, из которых образуется структура сознания. Однако прогресс психологии показал, что, когда эта наука имеет дело с явлениями сознания, достоверное знание о них достигается благодаря объективному методу.

Именно он дает возможность косвенным, опосредованным путем преобразовать испытываемые индивидом со стояния из субъективных феноменов в факты науки.

Сами по себе свидетельства самонаблюдения, или, иначе говоря, самоотчеты личности о своих ощущениях, пе реживаниях и т.п., - это «сырой» материал, который только благодаря его обработке аппаратом науки становится ее эмпирией. Этим научный факт отличается от житейского.

Сила теоретической абстракции и обобщений рационально осмысленной эмпирии открывает закономерную причинную связь явлений.

Для наук о физическом мире это всем очевидно. Опора на изученные ими законы этого мира позволяет предвосхищать грядущие явления, например, нерукотворные солнечные затмения и эффекты контролируемых людьми ядерных взрывов.

Конечно, психологии по своим теоретическим достижениям и практике изменения жизни далеко до физики. Ее явления неизмеримо превосходят физические по сложности и трудности познания. Великий физик Эйнштейн, знакомясь с опытами великого психолога Пиаже , заметил, что изучение физических проблем - это детская игра сравнительно с загадками детской игры.

Тем не менее и по поводу детской игры, как особой формы человеческого поведения, отличной от игр животных (в свою очередь, любопытного феномена), психология знает отныне немало. Изучая ее, она открыла ряд факторов и механизмов, касающихся закономерностей интеллектуального и нравственного развития личности, мотивов ее ролевых реакций, динамики социального восприятия и др.

Поскольку теперь перед нами наука выступает не как особая форма знания, но как особая система деятельности, назовем этот Язык (в отличие от предметного) деятельностным.

Прежде чем перейти к рассмотрению этой системы, отметим, что термин «деятельность» употребляется в различных идейно-философских контекстах. Поэтому с ним могут соединяться самые различные воззрения - от феноменологических и экзистенциалистских до бихевиористских и информационных «моделей человека». Особую осторожность следует проявлять в отношении термина «деятельность», вступая в область психологии. Здесь принято говорить и о деятельности как орудийном взаимодействии организма со средой, и об аналитико-синтетической деятельности мысли, и о деятельности памяти, и о деятельности «малой группы» (коллектива) и т.д.

В научной деятельности, поскольку она реализуется конкретными индивидами, различающимися по мотивации, когнитивному стилю, особенностям характера и т.д., конечно, имеется психический компонент. Но глубоким заблуждением было бы редуцировать ее к этому компоненту, объяснять ее в терминах, которыми оперирует, говоря о деятельности, психология.

Она рассуждает о ней, как явствует из сказанного, на предметном языке. Здесь же необходим поворот в другое измерение.

Поясним простой аналогией с процессом восприятия. Благодаря действиям глаза и руки конструируется образ внешнего предмета. Он описывается в адекватных ему понятиях о форме, величине, цвете, положении в пространстве и т.п. Но из этих данных, касающихся внешнего предмета, невозможно извлечь сведений об устрой стве и работе органов чувств, снявших информацию о нем. Хотя, конечно, без соотнесенности с этой информацией невозможно объяснить анатомию и физиологию этих органов.

К «анатомии» и «физиологии» аппарата, конструирующего знание о предметном мире (включая такой предмет, как психика) и следует обратиться, переходя от науки как предметного знания к науке как деятельности.

Научная деятельность в системе трех координат

Всякая деятельность субъективна. Вместе с тем она всегда социальна, ибо ее субъект действует под жестким диктатом социальных норм. Одна из них требует производить такое знание, которое бы непременно получило признание в качестве отличного от известного запаса представлений об объекте, то есть было мечено знаком новизны. Над ученым неизбывно тяготеет «запрет на повтор».

Таково социальное предназначение его дела. Общественный интерес сосредоточен на результате, в котором «погашено» все, что его породило. Однако при высокой новизне этого результата интерес способна вызвать личность творца и многое с ней сопряженное, хотя бы оно и не имело прямого отношения к его вкладу в фонд знаний.

Об этом свидетельствует популярность биографических портретов людей науки и даже их автобиографических записок, куда занесены многие сведения об условиях и своеобразии научной деятельности и ее психологических «отсветов».

Среди них выделяются мотивы, придающие исследовательскому поиску особую энергию и сосредоточенность на решаемой задаче, во имя которой «забываешь весь мир», а также такие психические состояния, как вдохновение , озарение, «вспышка гения».

Открытие нового в природе вещей переживается личностью как ценность, превосходящая любые другие. От сюда и притязание на авторство.

Быть может, первый уникальный прецедент связан с научным открытием, которое легенда приписывает одному из древнегреческих мудрецов Фалесу (VII век до н.э.), предсказавшему солнечное затмение. Тирану, пожелавшему вознаградить его за открытие, Фалес ответил: «Для меня было бы достаточной наградой, если бы ты не стал приписывать себе, когда станешь передавать другим то, чему от меня научился, а сказал бы, что автором этого открытия являюсь скорее я, чем кто-либо другой» . В этой реакции сказалась превосходящая любые другие ценности и притязания социальная потребность в признании персонального авторства. Психологический смысл открытия (значимость для личности) оборачивался социальным (значимость для других, непременно сопряженная с оценкой обществом заслуг личности в отношении безличностного научного знания). Свой результат, достигнутый благодаря внутренней мотивации, а не «изготовленный» по заказу других, адресован этим другим, признание которыми успехов индивидуального ума переживается как награда, превосходящая любые другие.

Этот древний эпизод иллюстрирует изначальную социальность личностного «параметра» науки как системы деятельности. Он затрагивает вопрос о восприятии научного открытия в плане отношения к ему общественной среды - макросоциума.

Но исторический опыт свидетельствует, что социальность науки как деятельности выступает не только при обращении к вопросу о восприятии знания, но и к вопросу о его производстве. Если вновь обратиться к древним временам, то фактор коллективности производства знаний уже тогда получил концентрированное выражение в деятельности исследовательских групп, которые принято называть школами.

Многие психологические проблемы, как мы увидим, открывались и разрабатывались именно в этих школах, ставших центрами не только обучения, но и творчества. Научное творчество и общение нераздельны. Менялся от одной эпохи к другой тип их интеграции. Однако во всех случаях общение выступало неотъемлемой координатой науки как формы деятельности.

Ни одной строчки не оставил Сократ, но он создал «мыслильню» - школу совместного думания , культивируя искусство майевтики («повивального искусства») как процесс рождения в диалоге отчетливого и ясного знания.

Мы не устаем удивляться богатству идей Аристотеля, забывая, что им собрано и обобщено созданное многими исследователями, работавшими по его программам. Иные формы связи познания и общения утвердились в средневековье, когда доминировали публичные диспуты, шедшие по жесткому ритуалу (его отголоски звучат в проце дурах защиты диссертаций). Им на смену пришел непринужденный дружеский диалог между людьми науки в эпоху Возрождения.

В новое время с революцией в естествознании возникают и первые неформальные объединения ученых, созданные в противовес официальной университетской науке. Наконец, в XIX веке возникает лаборатория как центр исследований и очаг научной школы.

«Сейсмографы» истории науки новейшего времени фиксируют «взрывы» научного творчества в небольших, крепко спаянных группах ученых. Энергией этих групп были рождены такие радикально изменившие общий строй научного мышления направления, как квантовая механика, молекулярная биология, кибернетика.

Ряд поворотных пунктов в прогрессе психологии определила деятельность научных школ, лидерами которых являлись В.Вундт, И.П. Павлов , З.Фрейд , К.Левин , Ж. Пиаже , Л.С. Выготский и другие. Между самими лидерами и их последователями шли дискуссии, служившие катализаторами научного творчества, изменявшими облик психологической науки. Они исполняли особую функцию в судьбах науки как формы деятельности, представляя ее коммуникативное «измерение».

Оно, как и личностное «измерение», неотчленимо от предмета общения - тех проблем, гипотез, теоретических схем и открытий, по поводу которых оно возникает и разгорается.

Предмет науки, как уже отмечалось, строится посредством специальных интеллектуальных действий и операций. Они, как и нормы общения, формируются исторически в тигле исследовательской практики. Подобно всем другим социальным нормам, они заданы объективно, и индивидуальный субъект «присваивает» их, погружаясь в эту практику. Все многообразие предметного содержания науки в процессе деятельности определенным образом структурируется соответственно правилам, которые являются инвариантными, общезначимыми по отношению к этому содержанию.

Наука, изучающая эти правила, формы и средства мысли, необходимые для ее эффективной работы, получила имя логики. Соответственно и тот параметр исследовательского труда, в котором представлено рациональное знание, следовало бы назвать логическим (в отличие от личностно-психологического и социального).

Однако логика обнимает любые способы формализации порождений умственной активности, на какие бы объекты она ни была направлена и какими бы способами их ни конструировала. Применительно же к науке как деятельности ее логико-познавательный аспект имеет свои особые характеристики. Они обусловлены природой ее предмета, для построения которого необходимы свои категории и объяснительные принципы.

Учитывая их исторический характер, обращаясь к науке с целью ее анализа в качестве системы деятельности, назовем третью координату этой системы - наряду с социальной и личностной - предметно-логической.

Логика развития науки

Термин «логика», как известно, многозначен. Но как бы ни расходились воззрения на логические основания познания, под ними неизменно имеются в виду всеобщие формы мышления в отличие от его содержательных характеристик.

Предметно-исторический подход к интеллектуальным структурам представляет особое направление логического анализа, которое должно быть отграничено от других направлений также и терминологически. Условимся называть его логикой развития науки, понимая под ней (как и в других логиках) и свойства познания сами по себе, и их теоретическую реконструкцию, подобно тому, как под термином «грамматика» подразумевается и строй языка, и учение о нем.

Основные блоки исследовательского аппарата психологии меняли свой состав и строй с каждым переходом научной мысли на новую ступень. В этих переходах и выступает логика развития познания как закономерная смена его фаз. Оказавшись в русле одной из них, исследовательский ум движется по присущему ей категориальному контуру с неотвратимостью, подобной выполнению предписаний грамматики или логики. Это можно оценить как еще один голос в пользу присвоения рассматриваемым здесь особенностям научного поиска имени логики. На каждой стадии единственно рациональными (логичными) признаются выводы, соответствующие принятой детерминационной схеме. Для многих поколений до Декарта рациональными считались только те рассуждения о живом теле, в которых полагалось, что оно является одушевленным, а для многих поколений после Декарта - лишь те рассуждения об умственных операциях, в которых они выводились из свойств сознания как незримого внутреннего агента (хотя бы и локализованного в мозге).

Для тех, кто понимает под «логикой» только всеобщие характеристики мышления, имеющие силу для любых времен и предметов, сказанное даст повод предположить, что здесь к компетенции логики опрометчиво отнесено содержание мышления, которое, в отличие от его форм, действительно меняется, притом не только в масштабах эпох, но и на наших глазах. Это вынуждает напомнить, что речь идет об особой логике, именно о логике развития науки, которая не может быть иной, как предметно-исторической, а стало быть, во-первых, содержательной, во-вторых, имеющей дело со сменяющими друг друга интеллектуальными «формациями». Такой подход не означает смешения формальных аспектов с содержательными, но вынуждает с новых позиций трактовать проблему форм и структур научного мышления. Они должны быть извлечены из содержания в качестве его инвариантов.

Ни одно из частных (содержательных) положений Декарта, касающихся деятельности мозга, не только не выдержало испытания временем, но даже не было принято натуралистами его эпохи (ни представление о «животных духах» как частицах огнеподобного вещества, носящегося по «нервным трубкам» и раздувающего мышцы, ни представление о шишковидной железе как пункте, где «контачат» телесная и бестелесная субстанции, ни другие соображения). Но основная детерминистская идея о машинообразности работы мозга стала на столетия компасом для исследователей нервной системы. Считать ли эту идею формой или содержанием научного мышления? Она формальна в смысле инварианта, в смысле «ядерного» компонента множества исследовательских программ, наполнявших ее разнообразным содержанием от Декарта до Павлова. Она содержательна, поскольку относится к конкретному фрагменту действительности, который для формально-логического изучения мышления никакого интереса не представляет. Эта идея есть содержательная форма.

Логика развития науки имеет внутренние формы, т.е. динамические структуры, инвариантные по отношению к непрерывно меняющемуся содержанию знания. Эти формы являются организаторами и регуляторами работы мысли. Они определяют зону и направление исследовательского поиска в неисчерпаемой для познания действительности, в том числе и в безбрежном море психических явлений. Они концентрируют поиск на определенных фрагментах этого мира, позволяя их осмыслить посредством инструмента, созданного многовековьпй опытом общения с реальностью, вычерпывания из нее наиболее значимого и устойчивого.

В смене этих форм, в их закономерном преобразовании и выражена логика научного познания - изначально историческая по своей природе. При изучении этой логики, как и при любом ином исследовании реальных процессов, мы должны иметь дело с фактами. Но очевидно, что здесь перед нами факты совершенно иного порядка, чем открываемые наблюдением за предметно-осмысленной реальностью, в частности психической. Это реальность обнажаемая, когда исследование объектов само становится объектом исследования. Это «мышление о мышлении», рефлексия о процессах, посредством которых только и становится возможным знание о процессах как данности, не зависимой ни от какой рефлексии.

Знание о способах построения знания, его источниках и границах издревле занимало философский ум, выработавший систему представлений о теоретическом и эмпирическом уровнях постижения действительности, о логике и интуиции, гипотезе и приемах ее проверки (верификация, фальсификация), особом языке (словарь и синтаксис) науки и т.д.

Конечно, этот изучаемый философией уровень организации мыслительной активности, кажущийся сравнительно с физическими, биологическими и тому подобными реалиями менее «осязаемым», ничуть не уступает им по степени реальности. Стало быть, и в отношении его столь же правомерен вопрос о фактах (в данном случае фактами являются теория, гипотеза, метод, термин научного языка и пр.), как и в отношении фактов так называемых позитивных областей знания. Однако, не оказываемся ли мы тогда перед опасностью удалиться в «дурную бесконечность», и после построения теоретических представлений по поводу природы научного познания мы должны заняться теорией, касающейся самих этих представлений, а эту новую «сверхтеорию», в свою очередь, превратить в предмет рефлексивного анализа еще более высокого уровня и т.д. Чтобы избежать этого, мы не видим иной возможности, как погрузиться в глубины исследовательской практики, в процессы, совершающиеся в мире истории, где и происходит зарождение и преобразование фактов и теорий, гипотез и открытий.

«Состоявшиеся» исторические реалии (в виде сменявших друг друга научных событий) являются той фактурой, которая, будучи независимой от конструктивных способностей ума, одна только может служить проверочным средством этих способностей, эффективности и надежности выстроенных благодаря им теоретических конструктов. Наивно было бы полагать, что само по себе обращение к историческому процессу может быть беспредпосылочным, что существуют факты истории, которые говорят «сами за себя», безотносительно к теоретическои ориентации субъекта познания. Любой конкретный факт возводится в степень научного факта в строгом смысле слова (а не только остается на уровне исходного материала для него) лишь после того, как становится ответом на предварительно заданный (теоретически) вопрос. Любые «наблюдения» за историческим процессом (стало быть, и за эволюцией научной мысли), подобно наблюдениям за процессами и феноменами остальной действительности, непременно регулируются в различной степени осознаваемой концептуальной схемой. От нее зависят уровень и объемность отображения исторической реальности, возможность ее различных интерпретаций.

Имеется ли в таком случае опорный пункт, отправляясь от которого, интерпретации, о которых идет речь, приобрели бы высокую степень достоверности? Этот пункт следует искать не вне исторического процесса, а в нем самом.

Прежде чем к нему обратиться, следует выявить вопросы, которые в действительности регулировали исследовательский труд.

Применительно к психологическому познанию мы прежде всего сталкиваемся с усилиями объяснить, каково место психических (душевных) явлений в материальном мире, как они соотносятся с процессами в организме, каким образом посредством них приобретается знание об окружающих вещах, от чего зависит позиция человека среди других людей и т.д. Эти вопросы постоянно задавались не только из одной общечеловеческой любознательности, но под повседневным диктатом практики - социальной, медицинской, педагогической. Прослеживая историю этих вопросов и бесчисленные попытки ответов на них, мы можем извлечь из всего многообразия вариантов нечто стабильно инвариантное. Это и дает основание «типологизировать» вопросы, свести их к нескольким вечным, таким, например, как психофизическая проблема (каково место психического в материальном мире), психофизиологическая проблема (как соотносятся между собой соматические - нервные, гуморальные - процессы и процессы на уровне бессознательной и сознательной психики), психогностическая (от греческого «гнозис» - познание), требующая объяснить характер и механизм зависимостей восприятий, представлений, интеллектуальных образов от воспроизводимых в этих психических продуктах реальных свойств и отношений вещей.

Чтобы рационально интерпретировать указанные соотношения и зависимости, необходимо использовать определенные объяснительные принципы. Среди них выделяется стержень научного мышления - принцип детерминизма, т.е. зависимости любого явления от производящих его фактов. Детерминизм не идентичен причинности, но включает ее в качестве основной идеи. Он приобретал различные формы, проходил, подобно другим принципам, ряд стадий в своем развитии, однако неизменно сохранял приоритетную позицию среди всех регулятивов научного познания.

К другим регуляторам относятся принципы системности и развития. Объяснение явления, исходя из свойств целостной, органичной системы, одним из компонентов которой оно служат, характеризует подход, обозначаемый как системный. При объяснении явления исходя из закономерно претерпеваемых им трансформаций опорой служит принцип развития. Применение названных принципов к проблемам позволяет накапливать их содержательные решения под заданными этими принципами углами зрения. Так, если остановиться на психофизиологической проблеме, то ее решения зависели от того, как понимался характер причинных отношений между душой и телом, организмом и сознанием. Менялся взгляд на организм как систему - претерпевали преобразования и представления и психических функциях этой системы. Внедрялась идея развития, и вывод о психике как продукте эволюции животного мира становился общепринятым.

Такая ж картина наблюдается и в изменениях, которые испытала разработка психогностической проблемы. Представление о детерминационной зависимости воздействий внешних импульсов на воспринимающие их устройства определяло трактовку механизма порождения психических продуктов и их познавательной ценности. Взгляд на эти продукты как элементы или целостности был обусловлен тем, мыслились ли они системно. Поскольку среди этих продуктов имелись феномены различной степени сложности (например, ощущения или интеллектуальные конструкты), внедрение принципа развития направляло на объяснение генезиса одних из других.

Аналогичная роль объяснительных принципов и в других проблемных ситуациях, например, когда исследуется, каким образом психические процессы (ощущения, мысли, эмоции , влечения) регулируют поведение индивида во внешнем мире и какое влияние, в свою очередь, оказывает само это поведение на их динамику. Зависимость психики от социальных закономерностей создает еще одну проблему - психосоциальную (в свою очередь распадающуюся на вопросы, связанные с поведением индивида в малых группах и по отношению к ближайшей социальной среде и на вопросы, касающиеся взаимодействия личности с исторически развивающимся миром культуры).

Конечно, и применительно к этим вопросам успешность их разработки зависит от состава тех объяснительных принципов, которыми оперирует исследователь - детерминизма, системности, развития. В плане построения реального действия существенно разнятся, например, подходы, представляющие это действие по типу механической детерминации (по типу рефлекса как автоматического сцепления центростремительной и центробежной полудуг), считающие его изолированной единицей, игнорирующей уровни его построения, и подходы, согласно которым психическая регуляция действия строится на обратных связях, предполагает рассмотрение его в качестве компонента целостной структуры и считает его перестраивающимся от одной стадии к другой.

Естественно, что не менее важно и то, каких объяснительных принципов мы придерживаемся и в психосоциальной проблеме: считаем ли детерминацию психосоциальных отношений человека качественно отличной от социального поведения животных, рассматриваем ли индивида в целостной социальной общности или считаем эту общность производной от интересов и мотиваций индивида, учитываем ли динамику и системную организацию этих мотиваций в плане их поуровнего развития, а не только системного взаимодействия.

В процессе продвижения в проблемах на основе объяснительных принципов добывается знание о психической реальности, соответствующее критериям научности. Оно приобретает различные формы: фактов, гипотез, теорий, эмпирических обобщений, моделей и др. Этот уровень знания обозначим как теоретико-эмпирический. Рефлексия относительно этого уровня является постоянным занятием исследователя, проверяющего гипотезы и факты путем варьирования экспериментов, сопоставления одних данных с другими, построения теоретических и математических моделей, дискуссий и других форм коммуникаций.

Изучая, например, процессы памяти (условия успешного запоминания), механизмы выработки навыка, поведение оператора в стрессовых ситуациях, ребенка - в игровых и тому подобных, психолог не задумывается о схемах логики развития науки, хотя в действительности они незримо правят его мыслью. Да и странно, если бы было иначе, если бы он взамен того, чтобы задавать конкретные вопросы, касающиеся наблюдаемых явлений, стал размышлять о том, что происходит с его интеллектуальным аппаратом при восприятии и анализе этих явлений. В этом случае, конечно, их исследование немедленно бы расстроилось из-за переключения внимания на совершенно иной предмет, чем тот, с которым сопряжены его профессиональные интересы и задачи.

Тем не менее за движением его мысли, поглощенной конкретной, специальной задачей, стоит работа особого интеллектуального аппарата, в преобразованиях структур которого представлена логика развития психологии.

Логика и психология научного творчества

Научное знание, как и любое иное, добывается посредством работы мысли. Но и сама эта работа благодаря усилиям древних философов стала предметом знания.

Тогда-то и были открыты и изучены всеобщие логические формы мышления как не зависимые от содержания сущности. Аристотель создал силлогистику - теорию, выясняющую условия, при которых из ряда высказываний с необходимостью следует новое.

Поскольку производство нового рационального знания является главной целью науки, то издавна возникла надежда на создание логики, способной снабдить любого здравомыслящего человека интеллектуальной «машиной», облегчающей труд по добыванию новых результатов. Эта надежда воодушевляла великих философов эпохи научной революции XVII столетия Ф. Бэкона, Р. Декарта, Г. Лейбница. Их роднило стремление трактовать логику как компас, выводящий на путь открытий и изобретений. Для Бэкона таковой являлась индукция. Ее апологетом в XIX столетии стал Дж. Милль, книга которого «Логика» пользовалась в ту пору большой популярностью среди натуралистов. Ценность схем индуктивной логики видели в их способности предсказывать результат новых опытов на основе обобщения прежних. Индукция (индукция значит наведение) считалась мощным инструментом победно шествовавших естественных наук, получивших именно по этой причине название индуктивных. Вскоре, однако, вера в индукцию стала гаснуть. Те, кто произвел революционные сдвиги в естествознании, работали не по наставлениям Бэкона и Милля, рекомендовавшим собирать частные данные опыта с тем, чтобы они навели на обобщающую закономерность.

После теории относительности и квантовой механики мнение, будто индукция служит орудием открытий, окончательно отвергается. Решающую роль теперь отводят гипотетико-дедуктивному методу, согласно которому ученый выдвигает гипотезу (неважно, откуда она черпается) и выводит из нее положения, доступные контролю в эксперименте. Из этого было сделано заключение в отношении задач логики: она должна заниматься проверкой теорий с точки зрения их непротиворечивости, а также того, подтверждает ли опыт их предсказания.

Некогда философы работали над тем, чтобы в противовес средневековой схоластике, применявшей апппарат логики для обоснования религиозных догматов, превратить этот аппарат в систему предписаний, как открывать законы природы. Когда стало очевидно, что подобный план невыполним, что возникновение новаторских идей и, стало быть, прогресс науки обеспечивают какие-то другие способности мышления, укрепилась версия, согласно которой эти способности не имеют отношения к логике. Задачу последней стали усматривать не в том, чтобы обеспечить производство нового знания, но чтобы определить критерии научности для уже приобретенного. Логика открытия была отвергнута. На смену ей пришла логика обоснования, занятия которой стали главными для направления, известного как «логический позитивизм». Линию этого направления продолжил видный современный философ К. Поппер.

Одна из его глазных книг называется «Логика научного открытия». Название может ввести в заблуждение, если читатель ожидает увидеть в этой книге правила для ума, ищущего новое знание. Сам автор указывает, что не существует такой вещи, как логический метод получения новых идей или как логическая реконструкция этого процесса, что каждое открытие содержит «иррациональный элемент» или «творческую интуицию». Изобретение теории подобно рождению музыкальной темы. В обоих случаях логический анализ ничего объяснить не может. Применительно к теории его можно использовать лишь с целью ее проверки - подтверждения или опровержения. Но диагноз ставится в отношении готовой, уже выстроенной теоретической конструкции, о происхождении которой логика судить не берется. Это дело другой дисциплины - эмпирической психологии.

Исследовательский поиск относится к разряду явлений, обозначаемых в психологии как «поведение, направленное на решение проблемы» (problem solving). Одни психологи полагали, что решение достигается путем «проб, ошибок и случайного успеха», другие - мгновенной перестройкой «поля восприятия» (так называемый инсайт), третьи - неожиданной догадкой в виде «ага-переживание » (нашедший решение восклицает: «Ага!»), четвертые - скрытой работой подсознания (особенно во сне), пятые - «боковым зрением» (способностью заметить важную реалию, ускользающую от тех, кто сосредоточен на предмете, обычно находящемся в центре всеобщего внимания) и т.д.

Большую популярность приобретало представление об интуиции как особом акте, излучаемом из недр психики субъекта. В пользу этого воззрения говорили самоотчеты ученых, содержащие свидетельства о неожиданных разрывах в рутинной связи идей, об озарениях, дарящих новое видение предмета (начиная от знаменитой «Эврика!» Архимеда). Указывают ли, однако, подобные психологические данные на генезис и организацию процесса открытия?

Логический подход обладает важными преимуществами, коренящимися во всеобщности его постулатов и выводов, в их открытости для рационального изучения и проверки. Психология же, не имея по поводу протекания умственного процесса, ведущего к открытию, надежных опорных пунктов, застряла на представлениях об интуиции, или «озарении». Объяснительная сила этих представлений ничтожна, поскольку никакой перспективы для причинного объяснения открытия, а тем самым к фактов возникновения нового знания, они не намечают.

Если принять рисуемую психологией картину событий, которые происходят в «поле» сознания или «тайниках» подсознания перед тем, как ученый оповестит мир о своей гипотезе или концепции, то возникает парадокс. Эта гипотеза или концепция может быть принята только при ее соответствии канонам логики, т.е. лишь в том случае, если она выдержит испытание перед лицом строгих рациональных аргументов. Но «изготовленной» она оказывается средствами, не имеющими отношения к логике: интуитивными «прозрениями», «инсайтами», «ага-переживанием» и т.п. Иначе говоря, рациональное возникает как результат действия внерациональных сил.

Главное дело науки - открытие законов. Но выходит, что ее люди вершат свое дело, не подчиняясь доступным рациональному постижению законам. Такой вывод следует из анализа рассмотренной нами ситуации, касающейся соотношения логики и психологии, неудовлетворенность которой нарастает в силу не только общих философских соображений, но и острой потребности в том, чтобы сделать более эффективным научный труд, ставший массовой профессией.

Необходимо вскрыть глубинные предметно-логические структуры научного мышления и способы их преобразования, ускользающие от формальной логики, которая не является ни предметной, ни исторической. Вместе с тем природа научного открытия не обнажит своих тайн, если ограничиться его содержательным логическим аспектом, оставляя без внимания два других - социальный и психологический, которые, в свою очередь, должны быть переосмыслены в качестве интегральных компонентов целостной системы.

Историк М. Грмек выступил со «Словом в защиту освобождения истории научных открытий от мифов». Среди этих мифов он выделил три:

1. Миф о строго логической природе научного рассуждения. Этот миф воплощен в представлении, сводящем научное исследование к практическому приложению правил и категорий классической логики, тогда как в действительности оно невозможно без творческого элемента, неуловимого этими правилами.
2. Миф о чисто иррациональном происхождении открытия. Он утвердился в психологии в различных «объяснениях» открытия интуицией или гением исследователя.
3. Миф о социологических факторах открытия. В данном случае имеется в виду так называемый экстернализм - концепция, которая игнорирует собственные за кономерности развития науки и пытается установить прямую связь между общественной ситуацией творчества ученого и результатами его исследований.

Эти мифы имеют общий