Мы то и дело слышим, мы постоянно читаем о духовных существах, совершенно несхожих с нами, людьми, но обладающих, как и мы, сознанием и свободной волей. О существах высших, предстоящих Творцу, сияющих Его отраженным светом и служащих Ему; и о существах низших, падших, неустанно творящих зло, преследующих единственную цель: поработить мир отцу их, сатане. А сатана был некогда прекраснейшим из Ангелов…
Но что мы знаем о тех и о других, а главное - что нам нужно о них знать? Об этом - наша очередная беседа с главным редактором нашего журнала игуменом Нектарием (Морозовым).
- На чем основывается вера христиан в Ангелов и бесов? Почему невозможно быть православным христианином, отрицая их существование?
Вера в Ангелов и бесов - это не совсем корректная постановка вопроса. Мы верим в Бога, а все остальное не предмет веры, а та реальность, с которой мы сталкиваемся. Мы просто признаем, что это есть. Нельзя же сказать, что наша вера в реальность атмосферных осадков основывается на том, что они периодически выпадают. И в Ветхом, и в Новом Завете содержится масса упоминаний и об ангельском, и о демонском мире. Мы не можем не верить Богу, голос Которого звучит на страницах Священного Писания. Кроме того, о наличии как светлых, так и темных сил постоянно говорят нам подвижники благочестия; многие из них видели и Ангелов, и демонов своими духовными очами. У нас нет оснований не верить этим людям, они жили по истине и по правде Божией, потому-то мы и почитаем их как святых. Наконец, в своей повседневной жизни мы неизбежно сталкиваемся с действием ангельских и демонских сил: либо с благотворным и спасительным, либо с разрушительным и губящим.
- Как же мы с ними сталкиваемся?
Духовная жизнь для человека, который к ней даже не приступал, являет собой область чрезвычайно таинственную, и зачастую человек не понимает, почему в какой-то момент в нем со страшной силой возгорается, например, страсть гнева. Почему страсть блуда, которая до сей поры таилась и при тех же раздражителях себя не проявляла, вдруг превращается в бурный поток, сметающий все плотины. Почему вдруг при тех же обстоятельствах, при которых человек ранее был здоров, бодр и работоспособен, он повергается - даже не просто в уныние, а в какое-то безысходное отчаяние. Если же человек живет духовной жизнью сознательно, он старается приобщиться к тому опыту духовной жизни, который сохраняется в Предании Церкви. Знакомясь с трудами подвижников благочестия, он начинает понимать, кто и зачем воздействует на него.
- Воздействует извне? Но почему мы именно это должны в подобных случаях предполагать? Ведь каждый из нас и сам по себе - существо грешное.
- Греховная страсть в человеке подобна тлеющему угольку. Для того чтобы этот уголек разгорелся в пожар, нужно, чтобы кто-то намеренно его раздувал. Страсти - это то, что принадлежит нам, это следствие испорченности человеческой природы грехом. Но вот раздуть этот уголек может именно враг, это в его интересах. И когда мы переживаем некое чрезвычайное восстание страстей, мы должны понимать, что где-то рядом находится враг, может быть, и не один.
- А почему это так важно знать?
Мы очень часто грешим именно потому, что считаем: то, что влечет нас ко греху,- наше; человеку сложно бороться с самим собой, противиться себе. Но бороться гораздо проще, если мы знаем: здесь, рядом - тот, кто хочет нашей смерти. Это он влечет нас к тому, чего нам как бы самим очень хочется. Враг - он действительно обманщик. Он похож на человека-афериста, который предлагает нам нечто невероятно заманчивое, например, сказочное обогащение без всяких трудозатрат, как пресловутые строители финансовых пирамид; но на деле это влечет за собой только огромные потери. И если мы смотрим на этого человека и видим, что он - просто жулик и не одного уже вкладчика вот так погубил, то мы, конечно, не согласимся на его предложения, как бы обольстительны они для нас ни были. Точно так же и в жизни духовной; мы должны знать: здесь стоит враг, лжец и человекоубийца искони. Там, где он, ничего хорошего быть не может. Понимая это, мы не допустим того, чего он хочет.
Преподобный Иоанн Лествичник в своей «Лествице» рассказывал о том, что видел очами духовными во время общей молитвы братии монастыря. Одни демоны повисают на плечах у монахов, другие отягощают их веки, третьи заставляют их зевать… Любой человек, живший в монастыре, это подтвердит. Почему бывает так, что во время богослужения человеку страшно хочется спать, болят ноги, спина? Но вот служба кончилась, человек вышел на улицу, и с ним уже все в порядке: и спать не хочется, и спина не болит. То же нередко происходит и при домашней молитве. Почему? Потому что бесу не надо, чтоб человек молился. И если человек знает, что это бес действует, а не его собственное естество, то он не поддастся жалости к себе, не скажет: «Нет, я, похоже, слишком устал, зачем мне такое переутомление, пойду лягу».
- Значит, нам нужно изучать опыт отцов Церкви, именно он в данном случае для нас полезен?
Безусловно, полезен, как и во всех других случаях. Есть поговорка: предупрежден - значит вооружен, а бесы прекрасно вооружены, они воюют тысячи лет против человека, они изучают как человечество в целом, так и каждого из нас в отдельности буквально с рождения. А мы их не изучаем, у нас нет таких возможностей. Таким образом, мы с ними не в равных условиях. Но, когда мы читаем святых отцов-подвижников, мы можем соотнести то, что узнаем из их трудов, с собственным опытом и различить: вот это - я, а вот это - не я, это кто-то другой, и реагировать соответственно. Старец Ефрем Катунакский порой встречал врага смехом: почувствовав приближение искушения, ощутив, например, тщеславный помысел, он смеялся: «Что, опять?». Потому что бес ему сто раз это приносил, бес ведь каждый раз одно и то же притаскивает. И каждый раз это оборачивалось для беса стыдом и посмеянием. А если бы старец предполагал, что тщеславные помыслы исходят только от него самого, ему гораздо труднее было бы над ними смеяться.
Не случайно ведь единственная молитва, воспринятая современниками непосредственно от Спасителя, содержит прошение об избавлении от лукавого…
- Да, но слово «избавление» в данном случае не нужно воспринимать буквально. Пока существует этот мир, пока не настала жизнь будущего века, мы вполне от лукавого не избавимся, он так и будет спутником нашей жизни, каждого ее дня, каждого часа, спутником, желающим одного - нашей погибели. Но одновременно - уже не по его собственному желанию, а по Промыслу Божию - способствующим нашему спасению. Каким образом? Здесь надо вспомнить слова преподобного Марка Подвижника: содействует злое благому намерением неблагим. Когда враг нас искушает, когда он хочет нашего падения, он невольно нас «тренирует», закаляет, делает крепче. Брань - это тяжелое время, но это и время стяжания венцов. Разумеется, только в том случае, если мы боремся. Наша задача - доказать бесам, что мы не их. Что мы не с ними, что мы расторгаем с ними тот союз, который заключаем посредством греха. И мы просим Бога, чтоб Он не дал нам по нашей слабости, малодушию, немощи стать добычей лукавого. Избави нас от власти лукавого - именно в этом смысл прошения из молитвы Господней.
 |
- Что такое одержимость бесами? Может быть, мы все в той или иной мере ими одержимы?
Нет, одержимость - это особое состояние, когда человек оказывается во власти страшного черного духа; настолько во власти, что проявления этого состояния напоминают танец марионетки - в такой степени человек не владеет собой. Однако если этого человека осмотрят врачи-психиатры, они могут сказать, что он совершенно здоров. Могут, правда, сказать и иное. Утрата психического здоровья может быть следствием беснования, которое, безусловно, разрушительно действует на психику; и, с другой стороны, психически больные люди гораздо более подвержены бесовскому влиянию, нежели здоровые.
- Но не каждый же пациент психиатров одержим бесом…
Не каждый, конечно, есть сколько угодно психически больных, у которых никакого беснования нет. Но больным человеком бесу гораздо проще играть, и вот почему. У нас есть защитные барьеры на пути наших врагов. Во-первых, наши грубые «кожаные ризы», наше плотское устроение, лишающее нас возможности непосредственно воспринимать духовный мир. Это благо для нас, потому что, как говорят святые отцы, если бы нам была оставлена способность первозданного человека общаться с миром духовным, мы в нашем падшем, греховном состоянии были бы куда способнее к общению с падшими духами, нежели с Ангелами. Второй защитный барьер - это разум. Конечно, разум может надмеваться, он может быть примитивным или, напротив, изощренным, извращенным, но если человеку присуща хотя бы минимальная трезвость, он по одному только здравому смыслу некоторых вещей, которые предлагает ему враг, делать не будет. Безусловно, самым надежным барьером на пути врага являются благочестие и страх Божий. Психически больной человек лишен этих защитных барьеров. Он не может трезво мыслить, он не может быть благочестивым и богобоязненным, и, что самое страшное,- истончается какая-то его телесная составляющая, он становится гораздо более способным к восприятию мира духовного. И, находясь в таком болезненном обостренном состоянии, опять же, не с Ангелами в общение вступает.
- В таком случае, как отличить психическую болезнь от одержимости? Современный врач, читая в Евангелии о бесноватом отроке или о гадаринском безумце, может сказать, что первый страдал эпилепсией, а второй - шизофренией.
Действительно, подчас не скажешь, что это - психическое расстройство, вызванное соматическими факторами - например, черепно-мозговой травмой,- или одержимость. Бывают случаи явные: когда абсолютно здоровый человек, сидя на стуле, вдруг начинает на нем подпрыгивать, словно мячик, но при этом не теряет ясности сознания. Или - когда двухлетняя девочка вдруг начинает говорить мужским басом, и такие вещи, которых она услышать нигде не могла. Я помню, как однажды ожидал исповеди у архимандрита Кирилла (Павлова). Нас было много, все были сосредоточены, каждый готовился к своей исповеди, и вдруг нас всех из этого состояния вывел… не крик, не плач, не стон, а такой звук, которому на земле названия нет, его определить невозможно, не с чем сравнить. Это было нечто леденящее душу. Этот звук издавал человек, стоявший на коленях перед отцом Кириллом. У всех было ощущение запредельного ужаса. Потому что никто из нас ничего подобного никогда не слышал.
Старец Паисий Святогорец использовал такой способ отличить одержимого от душевнобольного: он клал в воду частицу мощей и потом давал человеку эту воду выпить. Если с человеком ничего особенного не происходило, значит, это был просто больной человек. Одержимый же начинал биться, кричать, ругаться.
Но в целом, повторю еще раз: как одержимость разрушает психику, так и психически больной более подвержен бесовскому влиянию, нежели здоровый. Душевное заболевание имеет все-таки духовную основу. Да, иной психиатр будет говорить, что причина - биохимические изменения в коре головного мозга, но вряд ли он ответит на вопрос, из-за чего произошли эти изменения. Между тем можно заметить, что психическим отклонениям подвержены в первую очередь люди гордые. Смиренный человек может перенести любые потрясения и не заболеть, потому что он готов, он понимает, откуда это пришло. А гордый человек ломается. Безумие - один из самых странных, самых страшных, но все-таки - способов самосохранения человека. Человек не может с чем-то справиться и убегает в безумие. Безумие дает ему возможность как бы скорчившись, закрывшись существовать в этом мире.
- В одержимость бесами человек впадает по собственной вине?
Вообще, не бывает так, чтобы мы не были виноваты в том, что с нами произошло: как говорят святые отцы, крест каждого из нас сделан из дерева, выросшего на почве нашего сердца. Если же говорить о детях, то они всегда расплачиваются за грехи взрослых. Точнее - на них сказываются эти грехи, как сказывается пережитая родителями болезнь или облучение радиацией.
Почему нас призывают очень осторожно относиться к так называемым отчиткам одержимых? В Церкви нет о них единого мнения? Мне приходилось слышать, что большая часть людей, приезжающих на отчитки,- это либо корыстные симулянты, вошедшие в роль, либо психопаты, которым нужно любой ценой привлечь к себе внимание и которые начинают бессознательно в этом состязаться.
Единое мнение как раз есть. По благословению правящего архиерея хороший, праведной жизни священник назначается читать над мучимыми от нечистых духов определенные молитвы. И в тех случаях, когда действительно присутствует действие духов злобы, этим людям по молитве Церкви подается помощь. Жития святых и патерики полны такими случаями, когда бесы оставляли человека по молитвам святого. Относительно людей, просто нездоровых,- тем-то и страшны самочинные отчитки, проводимые без благословения священниками, не имеющими духовных прав и полномочий, что бес через этих священников обольщает людей. Они приезжают к нему просто больными, а уезжают порой уже бесноватыми. Действия этих священников напоминают о семерых сыновьях иудейского первосвященника Скевы, которые пытались изгнать нечистого духа, заклиная его Иисусом, Которого Павел проповедует . Злой дух ответил им тогда: Иисуса знаю, и Павел мне известен, а вы кто? (Деян. 19 , 13, 15), и они немало от одержимого им пострадали…
Жития святых, особенно монахов-пустынников, содержат рассказы об их борениях с бесами. Святые отцы видели их. Почему мы не видим? Потому что жизнь наша не такова, как у святых, молитва не такова, не представляем мы собою такой опасности для бесов, не бросаем такого вызова сатане, как святые?
Мы бесов не видим, потому что Господь, к нашему счастью, не дает нам их увидеть. Если бы мы их увидели, то неизвестно, перенесли бы мы это или нет. Бес, демон - синонимов много, но один из этих синонимов - дух злобы. Бес - это персонифицированное зло. Архимандрит Иоанн (Крестьянкин) в одной из своих проповедей сказал, что в мире исполняется симфония зла. Автор ее скрывается, но он есть, и симфония эта по-своему гениальна. Мы знаем, как страшно зло на земле, видим, что люди делают друг с другом на протяжении веков; а теперь представьте, как страшен тот, кто все это производит. Вот почему Господь не дает нам его видеть - потому что мы к этому не готовы совершенно.
- Все-таки о природе бесов и о природе Ангелов. Бесы ведь - те самые ангелы, которые пали с Денницей, с сатаной?
- Да, это они. И коль скоро мы не можем ничего сказать о том, каковы Херувимы и Серафимы, предстоящие Богу, то и о том, каковы падшие Ангелы, мы тоже ничего не можем сказать. По Иоанну Дамаскину, Ангелы суть вторые светы умные, заимствующие свой свет от Первого и Безначального Света. Ангел - это вестник, посланник, который приходит, чтобы сообщить волю Божию или чтобы исполнить ее в отношении нас. Ангел приносит нам свет от Источника, от Того, Кто и есть Свет. Свет Ангела - отраженный, его можно сравнить с зеркалом, отражающим солнечный луч.
Ангелы обладают свободной волей, однако, по слову святителя Василия Великого, неудобопреклонны ко греху - в отличие от нас,- потому что непосредственно созерцают Бога и все вещи в нем. Но могла же часть из них когда-то пасть и превратиться в свою полную противоположность…
Относительно возможности падения Ангела - единого мнения среди учителей Церкви здесь нет, мы можем, вслед за святителем Василием, считать, что они всего лишь неудобопреклонны ко греху, или, вслед за другими отцами - что Ангелу вообще невозможно пасть. Искушение, которое постигло ангельский мир, было кратковременным, но колоссальным. Оно разделило Ангелов на два мира: мир тех, кто сохранил верность Богу, и мир ангелов падших, бесовский мир, и это разделение - навсегда. У нас нет никаких оснований считать, что Ангел, подобно грешному человеку, может падать и вновь подниматься. И нет оснований считать, что бес может вдруг покаяться.
Дело в том, что человек - духовное, но при том и телесное существо - имеет оправдание в своей бренной плоти, об этом писали святые отцы. Страх болезни, страх беды, потери, смерти - все это заставляет нас быть неверными от малодушия. А чего бояться демону? Или Ангелу? У них нет нашей немощи, слабости. Выбор духа - это выбор свободный и бесповоротный.
- Как понимать слова Христа: не презирайте ни одного из малых сих; ибо говорю вам, что Ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего Небесного (Мф. 18, 10)? Речь идет об Ангелах Хранителях, каждый из которых придан одному из людей?
Эти слова говорят прежде всего о высоком достоинстве человека. Мы, люди, склонны пренебрегать человеком, если он кажется нам малым и незначительным, если это убогий, калека, нищий… Но у этого человека есть Ангел, который печется о нем и который предстоит Лицу Божию. Таково попечение Бога об этом человеке.
Мы не обязаны считать, что к каждому из нас приставлен персональный Ангел или что персональный бес приставлен, чтобы искушать нас. Не исключено, что это именно так, мы встречаем указания на это в житиях и в творениях некоторых святых, но может быть и иначе. Что мы можем знать о происходящем в духовном мире? Нам достаточно знать, что Ангелы хранят нас, а бесы ищут, как погубить. А стремление уложить это в какую-то умопостигаемую систему вызвано гордостью человека, мыслью, что это для него возможно.
- Как сочетаются возможное воздействие на нас Ангела Хранителя и наша свободная воля?
А как сочетаются наша воля и наличие у нас добрых умных друзей, которых мы слушаем, от которых ждем совета и поддержки в трудную минуту? Есть, однако, очень важное различие в воздействии на нас бесов и в воздействии Ангелов. Бес не может знать мысли человека. Он может действовать, исходя из того, что известно ему о нас как великому психологу и великому аналитику. Наблюдая за нами, он догадывается, что в нас происходит. Ангел же действует Духом Святым и в Духе Святом,и мы для Ангела прозрачны.
Жития святых хранят немало рассказов о явлении Ангелов. Чаще всего их видят в образе прекрасных мужей или юношей в светоносных одеждах. Значит, у них есть-таки зримый облик?
Важно понимать, что святые видели Ангелов не телесными очами, но очами духовными - умным, необразным зрением. Нам трудно это себе представить: мы, земные люди, мыслим образами, за каждой нашей мыслью возникает вещественный образ. Но святые, когда на них нисходил Дух Святой, благословение Божие, видели явления иного мира, видели райское блаженство. Не в образах, а как оно есть. Нам очень трудно понять, что в той, другой жизни уже не будет привычных нам образов, что это будет жизнь совсем другая. Когда человеком овладевает духовная радость, он не может сказать, чему он, собственно, радуется, для этого нет слов. Апостол Павел был очень красноречивый человек, он мог выразить словами все, что ему было нужно выразить, но он не мог рассказать о том, что видел, когда был восхищен до третьего неба, потому что это нельзя на человеческом языке выразить, это совершенно разные области. Он слышал там неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать (2 Кор. 12 , 4). Такие видения бывали у святых. Но бывают и иные видения - когда нам, как маленьким детям, показывают что-то в доступных для нас образах. Демон с черными перепончатыми крыльями, со страшными рогами, клыками - это очень подходящий образ для того, чтобы этот демон явился человеку, но ошибочно при этом думать, что у демона действительно есть такие крылья, рога. Что же касается Ангела - сущность его лучше отражает, наверное, не этот традиционный образ - прекрасный юноша, а наше понимание того, что коль скоро Бог есть любовь, то и служитель Его тоже есть любовь. Присутствие Ангела - это всегда мир, глубокая сердечная успокоенность и ощущение того, что тебя согревает любовь.
Ангелы и бесы в духовной жизни
В настоящей статье я постараюсь дать общую идею о роли в духовной жизни ангелов света и духов тьмы по творениям наиболее значительных аскетических и мистических писателей Восточного христианства. Недостаток места принуждает меня ограничиться почти исключительно древним периодом (четвертым-пятым веком). Это однако не означает, что я придаю позднейшему развитию их учения меньший интерес или ценность. Богословская сторона вопроса непосредственно не входит в мою тему, имеющую прежде всего духовный характер, хотя часто является невозможным отделить духовные вопросы от богословия.
Начну с предварительного замечания. Всякий, кто хотел бы собрать материал из писаний аскетических отцов о роли ангелов и бесов в духовной жизни, был бы поражен несоответствием между пространным местом, отдаваемым описаниям многообразных сатанинских действий, и немногими, разбросанными и скорее сдержанными замечаниями о роли ангелов. Из этого правила очень немного исключений: Псевдо- с его учением о просвещении через посредство иерархий небесных сил и, до известной степени, великий сирийский мистик седьмого-восьмого века, св. Исаак Ниневийский . Однако писания Псевдо-Дионисия скорее носят теоретический характер, нежели основаны на опыте, и я не буду их разбирать в настоящей статье. Они стоят несколько в стороне от главных течений Восточной духовной жизни. Самый факт большего внимания, уделяемого демонским силам, не является, конечно, случайным, и может быть объяснен различными причинами. Та же самая черта может быть найдена и в Св. Писании, особенно в Евангелиях, где так много рассказов о бесноватых и об их исцелениях Христом. Вполне естественно, что аскетические писатели, всегда столь верные духу Нового Завета, также и в этом вопросе следуют примеру евангелистов.
Практические аскетические соображения также сыграли здесь свою роль. Бесы наши враги, и потому жизненно важно для нас знать их способы борьбы и различать их, между тем как ангелы помогают нам, даже если мы не знаем об этом. “Нужно знать различия между бесами и отмечать времена их нападений”, – очень характерно пишет Евагрий. “Это необходимо знать, дабы когда мысли начнут двигать в нас то, что в них содержится, мы могли бы сказать что-нибудь к ним и заметить, кто в них присутствует, прежде чем мы были бы совершенно извергнуты из нашего духовного состояния. Таким образом, мы могли бы и сами с помощью Божией легко преуспевать, и заставили бы их (бесов) отлететь с болью и с удивлением на нас”. “Лучше тот, кто был удостоен видеть самого себя, – говорит св. Исаак Ниневийский , – чем кто был удостоен видеть ангелов. Последнее свойственно телесным очам, а первое очам души”. Опасение ложных видений, обоснованное на тексте ап. Павла о преображении сатаны в ангела света (), также содействовало тому, что отцы-аскеты не особенно доверяли ангельским явлениям и не придавали им большого значения в духовной жизни. Весьма замечательно, что наша духовная борьба очень редко изображается ими как сражение ангелов с бесами, но обычно как война человека с сатаной. Ангелы, конечно, помогают и охраняют нас в этой битве, но не ангелы противопоставляются сатане, а Сам Христос и благодать Святого Духа, Который Своим присутствием разрушает бесовские искушения и просвещает сатанинскую тьму в наших душах. Так, например, свт. , сказав в одном из своих “Оглашений” о тьме, вносимой нечистыми бесами в наш ум, немедленно говорит после этого о Св. Духе, Который вмешивается в борьбу и просвещает нас и наполняет нас благоуханием. Однако самая главная причина ограниченного и как бы “прикрытого” места, уделяемого ангелам в духовной жизни, может быть найдена в ярко выраженном христоцентрическом и теоцентрическом направлении восточной духовной жизни, где высшие мистические состояния всегда мыслятся как непосредственное единение ума и сердца со Христом или как познание Св. Троицы. На этой степени духовной жизни всякое уклонение внимания в сторону ангелов рассматривается если не как прямо ложное, то во всяком случае как имеющее меньшую ценность. Даже Псевдо-Дионисий не упоминает более об ангелах, когда переходит к “Мистическому богословию”. Чудный рассказ, сохраненный Евагрием в его “Главах о молитве”, прекрасно иллюстрирует такое понимание. “Другой раз, – говорит Евагрий, – два ангела предстали одному боголюбцу, занятому молитвой и ходящему по пустыне. Они поставили его посреди них и сопровождали его в его путешествии. Но он совершенно не обращал на них внимания, дабы не потерпеть ущерба в самом лучшем. Ибо он вспоминал об апостольском изречении, гласящем: «Ни ангелы, ни начала, ни силы не смогут нас отлучить от любви Христовой"”.
Было бы, однако, совершенно неправильно заключать из обширного места, уделяемого бесовским искушениям и явлениям в «Житии пр. Антония», что монахи его времени были устрашены могуществом темных сил. У них, конечно, было живое ощущение их действительности, основанное на личном опыте, но вместе с тем они твердо веровали, что сила сатаны была уничтожена в воплощении и на Кресте, так что христиане способны с помощью Божией их побеждать. Эта мысль повторно подчеркивается в «Житии пр. Антония»: «С тех пор как Господь посетил землю, враг пал и силы его ослабели. Поэтому хотя он бессилен что-либо сделать, но, как падший тиран, он не может успокоиться и продолжает угрожать хотя бы одними словами. Пусть каждый из вас помышляет об этом, и он сможет презирать бесов» . Не страх, но презрение является подлинно христианским отношением к бесам. «Не следует совершенно их бояться, ибо все их предприятия обращены в ничто благодатью Христовой» . В нашем распоряжении есть много оружий для борьбы с ними: вера в Бога, добрая жизнь, память о вечном мучении, молитвы и, особенно, крестное знамение. «Бесы, – говорит пр. Антоний, – очень боятся знамения Креста Господня, ибо на нем Спаситель разоблачил и выставил их на позор» . Сам Христос приходит к нам на помощь, как это случилось с пр. Антонием . И если мы будем всегда помнить, что Господь с нами, бесы исчезнут как дым .
Однако эта неспособность бесов открыто нападать на христиан заставляет их пользоваться другими хитрыми, «обходными» приемами. Так, они являются в образе ангелов света и обманывают нас ложными видениями. Пр. Антоний переходит здесь к вопросу о различении духов. Это одна из наиболее интересных частей его духовного учения . Она дает ему повод говорить и о роли добрых ангелов в духовной жизни, с целью различить их от злых духов. Бесы, как пр. Антоний объясняет своим ученикам, часто являются в виде ангелов. Они даже уверяют нас: «Мы – ангелы» . Христиане, однако, с помощью Божией без труда отличают доброе явление от злого по его действию на душу. «Легко и возможно, – говорит пр. Антоний, – различить присутствие добрых и злых сил, когда дает нам это. Видение… святых (сил) чуждо смущения… оно бывает столь тихо и кротко, что сразу радость и ликование и смелость возникают в душе. Ибо посреди них находится Господь, Который есть наша радость и Сила Бога Отца. Душевные мысли остаются несмущенными и без волнения, так что душа видит тех, кто ей являются, озаренная ими. Ибо сильное желание божественных и будущих вещей входит вместе с ними в душу, и она всячески хочет соединиться с ними» . Даже если явление устрашает нас своим Божественным величием, это чувство немедленно рассеивается теми, кто является . «Когда… вы увидите кого-нибудь и испугаетесь, если страх будет сразу отнят и вместо него наступит неизреченная радость, благодушие и дерзновение… и безмятежность в мыслях… мужество и любовь к Богу, будьте смелы и молитесь. Радость и состояние души указывают на святость Того, Кто присутствует» . Совершенно противоположно действие темных сил. Их явление сопровождается шумом, смущением и страхом. Оно производит дурные чувства, беспорядок в мыслях и пренебрежение к добродетели . И чувство страха не проходит, как при добром явлении . Однако мы не должны никогда терять нашего мужества, когда мы видим видение. «Когда воображается какое-нибудь видение, не падай в страхе перед ним, но кто бы оно ни было, спрашивай прежде всего со смелостью: «Кто ты? И откуда?» И если это было видение святых сил, они извещают тебя об этом и превращают твой страх в радость. Если же это было нечто диавольское, оно немедленно ослабевает, когда видит тебя укрепившимся умственно. Ибо просто спрашивать есть уже доказательство несмущенности» .
Видение Божественного Света и его различение от сатанинских подражаний не занимает значительного места в «Житии пр. Антония». Указания на это могут быть, однако, найдены в нем. Так, пр. Антоний рассказывает, как бесы «пришли однажды в темноте, имея с собою видимость света, и говорили: «Мы пришли посветить тебе, Антоний!» Но я, закрыв мои глаза, молился. И свет нечестивых погас немедленно» . Обстоятельство, что Антоний закрыл свои глаза с целью избежать видение бесовского света, позволяет нам заключать, что этот свет был, по-видимому, вещественным. То же самое «Житие» повествует нам, однако, как Господь пришел однажды Сам на помощь к Антонию во время одной страшной борьбы с бесами. Антоний «посмотрев вверх… увидел крышу как бы раскрываемую и некий луч света, нисходящий к нему» . Это описание поразительно напоминает нам некоторые видения Божественного Света великого мистика одиннадцатого века пр. Симеона Нового Богослова : «Бесы внезапно исчезли, телесная боль сразу прекратилась… Антоний, чувствуя помощь… молился явившемуся видению, говоря: «Где Ты был? Почему Ты мне не явился сначала, чтобы прекратить мои боли?» И к нему был голос: «Антоний, Я был здесь, но Я ждал, дабы увидеть твою борьбу"" .
Мы не должны, однако, предполагать, что различение духов является таким простым делом. Оно легко и возможно, «когда дает нам это», как мы уже об этом упоминали. Другими словами, это не чисто естественная способность, но прежде всего дар Божий. Антоний говорит сам: «Должно молиться… чтобы получить дар различения духов, дабы, как написано, мы не веровали бы всякому духу» . Может возникнуть вопрос, как злые духи могут нам вредить, если их сила была сломлена Господом на Кресте? Конечно, только с позволения Божия могут они нас искушать для нашей собственной пользы. И, если они преуспевают причинить нам вред, это бывает всегда по нашей вине. Мы даем им силу нашим нерадением. Сатана сам признает это в «Житии». Он является Антонию и признается в своей слабости. Но он протестует против обвинения, будто бы это он искушает монахов. «Это не я, – говорит он, – кто причиняет им затруднения, но они сами смущают себя, ибо я стал бессильным» .
Таково, вкратце, учение афанасиевского «Жития пр. Антония» об участии невидимых сил в нашей духовной жизни. У Антония есть живое ощущение действительности темных сил и их постоянного вмешательства в нашу жизнь. Они искушают человека скорее извне, посредством различных явлений и т.д., хотя они и способны внушать дурные мысли и греховные чувства. Тем не менее их сила была решительно сокрушена на Кресте, так что христианин не должен бояться их совсем. В этом раннем писании победоносного христианства есть много юношеского оптимизма, который не мог быть всегда разделяем более поздними христианскими поколениями. Добрые ангелы упоминаются в «Житии» только мимоходом .
К четвертому веку относится и другой замечательный памятник по истории монашества и духовной жизни – «Житие пр. Пахомия» в его различных редакциях . Оно дает нам богатый и интересный материал о бесовских силах. В общих чертах, однако, он мало отличается от данных, которые мы находим в «Житии пр. Антония». Поэтому мы приведем здесь из него всего лишь одно место, дающее указания для различения между истинными и ложными видениями. Согласно с пр. Пахомием, истинные видения всецело пленяют сознание своею святостью, так что никакое сомнение не может возникнуть в нас. Самое незначительное сомнение есть уже признак того, что явление имеет бесовский характер. «Бес, – повествует «Житие», – явился однажды ему (Пахомию) во образе Христа, и говоря, что он есть Христос… Но так как святой обладал различением духов, так что он мог различать лукавых духов от святых, …он сразу же подумал: «При видении святых сил мысли видящего видение совершенно исчезают. И они ничего не рассматривают, кроме как святость того, что является; а вот я вижу это, думаю и мыслю. Ясно, что видение лжет. Это не видение святых сил». И пока он так думал, ложное видение исчезло . Интересным моментом является здесь видение беса в образе Христа.
II. Евагрий Понтийский (346–399)
Больше значения для нашей темы имеют писания Евагрия Понтийского , первого крупного теоретика и систематика созерцательной жизни и одного из основателей духовного учения Восточной Церкви . Интересно отметить, какое обширное место занимает борьба с бесами в духовном учении этого в высшей степени культурного и интеллектуального человека. Хорошо известны его описания деятельности различного рода бесов, связанных с нашими главными страстями (например, духа уныния или духовного расслабления) . Евагрий обнаруживает здесь глубокое знание человеческой души и деятельности бесов. Для нас, однако, более интересны его наблюдения над участием, принимаемым ангелами и бесами в умной молитве и созерцании. Согласно с Евагрием, здесь находится главный объект бесовской борьбы. «Вся война, – говорит Евагрий, – которую мы и бесы воздвигаем между собою, ведется относительно созерцания сущностей и познания Святой Троицы. Они хотят помешать нам приобрести знание, а мы стараемся научиться» . Бесы особенно ненавидят умную молитву. «Если ты прилагаешь заботы о молитве, готовься к нападению бесов, – говорит он в своих «Главах о молитве». – Ибо они устремятся на тебя, как дикие звери, и причинят страдания всему твоему телу» . «Бес очень злобствует на молящегося человека и пользуется всеми средствами, чтобы причинить ущерб его цели… дабы воспрепятствовать его (духовному) отшествию к Богу . «Вся война, которая ведется между нами и нечистыми духами, происходит не из-за чего-нибудь другого, как из-за духовной молитвы» .
Бесы пользуются многими средствами, дабы делать нам препятствия в наших молитвах. Во время молитвы они внушают нам различные мысли о предметах, страсти, плотские чувства и т.д., дабы расслабить наш ум и сделать его неспособным молиться как следует . Еще опаснее образы и явления, производимые в наших умах бесами во время молитвы, так как они имеют последствием некоторое ограничение Божества в пространстве. «Остерегайся ловушек противника, – предостерегает Евагрий, – ибо случается, что когда ты молишься чисто и без смущения, внезапно является тебе странный и чужеродный образ с целью увлечь тебя в самомнение, помещая там в пространстве Божество, дабы убедить тебя, что внезапно открывшееся тебе количество есть нечто Божественное. Но Божество не имеет ни количества, ни вида» . Такого рода воображение имеет всегда в себе нечто чувственное и связано с телом… «Когда завистливый бес не может привести в движение память во время молитвы, тогда он оказывает давление на состав нашего тела, чтобы произвести некое странное воображение в уме и придать ему образ. Не имеющий привычки к мыслям легко поддается на это, и стремящийся к невещественному и безвидному познанию бывает обманут, обладая дымом вместо света» . Такие искушения случаются особенно во время умной молитвы. «Когда ум молится уже чисто, без заблуждения и истинно, тогда бесы подходят уже более не с левой стороны, но с правой. Они представляют ему славу Божию и некоторое начертание, приятное для чувства, так что ему кажется, будто бы он всецело достиг цели молитвы» . Бесы стремятся этими средствами подчинить ум страсти тщеславия.
Очень интересно, однако, отметить, что образы ума производятся, по Евагрию, бесами через телесные чувства. Евагрий дает очень любопытное объяснение, как злые духи с целью достичь такого результата прикасаются к одной части нашего мозга, «где кровяные сосуды пульсируют» . «Я думаю, – говорит он, – что бес, прикасаясь к вышеуказанному месту, обращает по своему желанию свет, находящийся около нашего ума, и таким образом приводится в движение страсть тщеславия по направлению к мысли, придающей образ уму, лишенному управления для воспроизведения Божественного и существенного познания. Такой (ум), не беспокоимый плотскими и нечистыми страстями, но как будто бы чистым предстоящий (на молитве), считает, что в нем более не происходит никакого враждебного действия. Поэтому он составляет мнение, что явление, происходящее в нем от беса и придающее ему образ, – есть явление Божественное» . Во время созерцания бесы также стремятся смутить нас. «Как мрак, облако стоит перед мышлением и отталкивает созерцание от ума» . Как мы можем бороться с этими бесовскими искушениями? Мы должны быть осторожными и просить Бога об указании. «Смотри, чтобы лукавые бесы не обманули бы тебя посредством какого-нибудь видения. Но будь сосредоточенным в уме, обращаясь на молитву, и проси Бога, чтобы, если мыслимое тобою происходит от Него, Он Сам бы просветил тебя; а если не от Него, чтобы быстро отогнал бы обманщика от тебя» . Смирение также предохраняет нас от оскорблений бесов» . «Бесстрастие разумной души есть духовная стена, предохраняющая ее от бесов» . является, однако, одним из наиболее действенных оружий против бесов, в особенности короткая напряженная молитва. Она опаляет их, как огонь . «Во время таких искушений, – говорит Евагрий, – пользуйся короткой и напряженной молитвой» . Наш ум никогда не должен быть отвлекаем от молитвы бесовскою деятельностью. Эта мысль объясняется на примере некоторых пустынников. Все нападания бесов «никоим образом не могли низвести их ум от огненной молитвы» .
Евагрий не опускает сказать о помощи, оказываемой нам ангелами во время этой духовной борьбы. «Ангел Божий, – говорит он, – представ, одним только словом прекращает в нас все действие противника и приводит в движение свет ума, чтобы он действовал без заблуждения» . Ангелы помогают нам в наших молитвах. Благодать молитвы сообщается нам ангелом. Он дает нам знание истинной молитвы, так что мы после этого предстоим без какого бы то ни было беспорядочного движения, уныния или небрежения ума . «Знай, – говорит он в другом месте, – что святые ангелы побуждают нас на молитву и предстоят на ней вместе с нами, одновременно радуясь и молясь за нас. Поэтому если мы станем небрежными и примем противные мысли, то мы очень их раздражаем. Ведь они так много борются за нас, а мы даже о самих себе не хотим умолять Бога, но, презирая их служение и оставляя их Бога и Владыку, встречаемся с нечистыми бесами» . Ангелы также помогают нам в созерцании. Они просвещают нас таким образом, что мы делаемся способными воспринимать идеальные основания тварных сущностей, которые обоснованы в Боге. Это одна из ступеней созерцания в духовном учении Евагрия. «Если ты молишься истинно, – говорит он, – ты найдешь полную уверенность, и ангелы сойдутся к тебе и просветят для тебя идеальные основания («логосы») тварей» . «В созерцании религиозной жизни, относящейся к заповедям Божиим (т.е. в деятельной жизни), святые силы очищают нас от порока и делают нас бесстрастными, – говорит он в другом месте, – а в созерцании естеств и «логосов» (идеальных оснований), которые близ Бога, они освобождают нас от неведения и делают нас мудрыми и способными к познанию» .
Тем не менее сами ангелы не составляют собою предмет созерцания для Евагрия. На высшей степени это всегда Божество, Пресвятая Троица, Которая является объектом созерцания. Божественные действия, как, например, провидение, премудрость, суд, а также отражение Божественного в творении, в идеальных основаниях сотворенных существ, все это составляет более низкие ступени созерцания. Поэтому и созерцание «бестелесных», столь характерное для духовного учения Евагрия, должно быть понимаемо как часть такого созерцания невещественного строения вселенной, а не как видение ангелов. Такого рода видение не отвергается, однако, всецело. Евагрий приводит много примеров подлинных ангельских явлений. Мы не должны, однако, желать видеть ангелов, как, вообще, мы не должны желать иметь какого-либо видения в чувственном виде, даже видения Христа. Это опасно, ибо бесы могут принять вид ангелов. «Сильно не желай, – говорит Евагрий, – видеть чувственно ангелов или силы или Христа, чтобы не стать тебе совершенно сумасшедшим, принимая волка вместо пастыря и поклоняясь врагам, бесам» . Мы должны всегда иметь в нашем уме эту основу умной молитвы, исключающей всякое воображение и ведущей к непосредственному единению ума с Божественным, чтобы правильно оценить все, что Евагрий говорит о роли ангелов и бесов в духовной жизни. При всем своем интеллектуализме Евагрий был, несомненно, человеком большого духовного опыта. Это позволяет ему говорить с авторитетом и знанием о действиях темных сил и о помощи, оказываемой нам в молитве ангелами света. Его физиологические объяснения, хотя и не вполне лишенные ценности, находятся до известной степени под влиянием научных идей его времени.
III. «Духовные беседы»
Я перехожу теперь к другому, исключительно важному памятнику древней духовности, – «Духовным Беседам», традиционно приписываемым пр. Макарию Египетскому . Некоторые современные ученые оспаривают подлинность авторства пр. Макария. Они, может быть, правы в этом частном пункте. Но они, несомненно, ошибаются, когда отрицают церковный и православный характер «Духовных Бесед» и стремятся открыть в них осужденное духовное учение «мессалиан» (известная духовная ересь четвертого-восьмого веков) . Православный характер «Духовных Бесед» не может быть отрицаем ни одним объективным исследователем; в них могут встречаться некоторые богословские неточности, так как они были написаны до окончательной формулировки своего учения, но они, несомненно, представляют собою древнее церковное направление духовной жизни и выражают подлинный и глубоко христианский религиозный опыт. Менее теоретического характера, чем писания Евагрия, они превосходят их живостью религиозного чувства, более внутренним отношением ко Христу и большим пониманием человеческой природы, и основанным на опыте знанием действия благодати и бесовской деятельности.
Я начну с последнего пункта. Преподобный Макарий ярко изображает порабощение человеческой природы сатаной после падения Адама. «Царство тьмы, лукавый властелин, – говорит он, – пленив человека от начала, так обложил и одел душу властью тьмы, как (одеждою) одевают человека» . Пр. Макарий часто пользуется образом ночного ветра в своих описаниях действия темных сил. «Как в мрачной и черной ночи дует какой-то дикий ветер и движет, и исследует, и потрясает все растения и посевы, так и человек, подпав под власть ночи диавольской тьмы и находясь в ночи и во тьме, колеблется страшным дующим ветром греха и потрясается им, и движется» . Или: «Как достаточно одного ветра, чтобы колебать и трясти все растения и злаки, или как одна ночная тьма распространяется по всей вселенной, так начальник зла, будучи какой-то умственной тьмой зла и смерти и являясь каким-то скрытым и диким ветром, приводит в волнение весь род человеческий на земле и водит его кругом неустойчивыми мыслями, прельщая сердца людей мирскими желаниями, и наполняет всякую душу тьмою неведения, ослепления и забвения» . Пр. Макарий говорит также о «тьме страстей, посредством которых душа подвергается действию (бесов)» , и, обобщая все это, о «закваске зла, которая есть грех» и которая «незаметно вошла в человека после падения, будучи какой-то умственной и духовной силой сатаны» . И он прибавляет другие поразительные образы этого порабощения грешного человека силами тьмы. «Твое сердце есть гробница и гроб. Ибо когда начальник зла и его ангелы делают там себе жилище и когда они ходят там и выходят оттуда, когда в уме твоем и в мыслях твоих свободно ходят силы сатаны, разве ты не ад и не гроб и не надгробный памятник и не мертв Богу?» Сатана изображается даже пр. Макарием как некоего рода змей, вползающий в нашу душу: «Страшный змей греха находится вместе с душою, возбуждая ее и побуждая на грех. И если она согласится с ним, то бестелесная душа общается с бестелесным злом духа, то есть дух общается с духом, и согласующийся со злою мыслию и принимающий ее – прелюбодействует в своем сердце» .
Все эти образы не должны быть, однако, понимаемы в том смысле, будто бы какое-то непобедимое могущество приписывалось силам тьмы. Такого рода представления, как и вообще манихейский дуализм в его разных проявлениях, совершенно чужды духовному учению пр. Макария. В согласии со всем святоотеческим преданием он отрицает субстанциальность зла. «Те, которые говорят, что зло является чем-то существующим в себе (enypostaton), ничего не знают. Для Бога нет никакого существующего в себе зла, но в нас оно действует со всею силою и ощутительно, подсказывая нам все грязные желания» . «Для нас, однако, – пишет от в другом месте, – зло существует, как способное действовать в сердце и внушать дурные и грязные мысли и как не позволяющее чисто молиться, но порабощающее ум этому миру» . Тем не менее от нашей воли зависит, принять или отвергнуть эти внушения зла. «Человеческий ум, когда он ищет Божественной помощи, не слабее сатаны, так что их борьба не является неравной» . И даже когда душа смешивается с сатаной в большом грехе, она не утрачивает своей личности. «Зло, – говорит пр. Макарий, – не смешалось с нами так, каким образом происходит смешение вина с водою, но как на одном поле пшеница находится сама по себе и плевелы сами по себе» . Господство зла не постоянно: «Душа, когда смущается, смешивается со злом… Однако в другое время душа находится сама по себе как особая сущность, кающаяся о том, что она совершила, и плачет и молится, и вспоминает Бога. Если бы душа была всегда погруженной во зло, как могла бы она это делать?»
Поэтому всякий христианин должен бороться против сатаны. Он имеет свободу так поступать, хотя окончательная победа приходит только от Бога. И, прежде всего, мы должны понять, что должны бороться не только против наших естественных склонностей, но и против действительных бесовских сил. «Пришедший грех, – объясняет пр. Макарий, – будучи некоею сатанинской умственной силой и сущностью, посеял все зло. Ибо он действует скрытно во внутреннем человеке и в уме, и борется с мыслями. А люди не знают, что они так поступают, будучи гонимы некоей чужой силой, но думают, что все это естественно, и что они это делают от своего умственного состояния. Но те, которые имеют мир Христов в своем уме и Его просвещение, знают, откуда это возбуждается в движение» . Мы должны с величайшей решительностью начать борьбу с сатаной в нашем сердце: «Самое решительное оружие борца и подвижника – это войти в сердце и вести там войну против сатаны, и возненавидеть себя, и отречься от своей души, и разгневаться на нее и порицать ее, противостать сосуществующим с ней желаниям и противоборствовать мыслям, и сразиться с собою» . Пр. Макарий, по обыкновению, очень ярко описывает эту борьбу в сердце: «Как люди запрягают лошадей и управляют колесницами, и устремляются один против другого… так и в сердце подвизающихся есть как бы зрелище злых духов, борющихся против души, а и ангелы смотрят на состязание… Ибо ум есть правитель колесницы и он запрягает колесницу души, держа в руках воожи мыслей; и вот она несется против колесницы сатаны, которую и тот запряг против души» . Эта борьба требует непрестанной бдительности и непрекращающегося самоиспытания… «Рассмотрите ваш ум, братья, кого вы являетесь общниками, ангелов или бесов? Кого вы храм? Жилище ли вы Бога или диавола? Ваше сердце каким сокровищем наполнено – благодатью или сатаной? Как дом, наполненный зловонием и навозом, нужно его совершенно очистить и украсить, и наполнить всякого благовония и сокровищ, чтобы Дух Святой пришел бы вместо сатаны и упокоился бы в душах христиан» . Эта борьба со злом не является только лишь нравственной, но настоящим духовным сражением с сатаной. Это не только воздержание от зла, но выкорчевание зла с его корнями. «Воздержание от зла, – говорит пр. Макарий, – не есть еще совершенство. Но если ты вошел в твой лишенный силы ум и убил змея, гнездящегося ниже ума и глубже мыслей, в так называемых кладовых и складах души, убивающего тебя и устроившего себе там гнездо, и выбросил из себя всю нечистоту, которая в тебе (- это совершенство)» .
Человек один не в состоянии достичь этого радикального выкорчевания злых сил, которые так глубоко таятся в нашей природе. Только Христос и благодать Святого Духа, посылаемая Христом, дает нам победу. Эта мысль постоянно подчеркивается пр. Макарием в «Духовных Беседах». Это одна из главных частей его учения. «Мы должны исследовать, – пишет он, – как и посредством чего может быть достигнута чистота сердца». И отвечает: «Ниоткуда, ни в коем случае, кроме как посредством Распятого за нас. Ибо Он путь, жизнь, истина, дверь, жемчуг, живой и небесный хлеб» . – «Невозможно отделить душу от греха, если не остановит и не прекратит злой ветер, живущий в душе и теле… Ибо хотя человек и хочет возлететь в Божественный воздух и на свободу Святого Духа, но не может, если не получит крылья» . «Душа, – пишет он в другом месте, – погруженная и удушаемая в глубине смертной, мертва по отношению к Богу посреди страшных зверей. И кто может снизойти в эти скрытые места и глубины ада и смерти, кроме как Сам Мастер, соорудивший тело?» Сам Христос посылает Своих святых ангелов и разрушает царство тьмы. «Царь Христос посылает их на отмщение города и связывает насильников, и поселяет там небесное воинство и ополчение святых духов, как в Свое отечество. И отныне солнце сияет в сердце, и лучи его проникают во все члены» .
Мы должны твердо верить, что Христос всегда близ нас, готовый помочь нам, если мы только просим о помощи. «Как близко тело к душе, так еще ближе Господь готов прийти и открыть запертые двери сердца и даровать нам небесное богатство. Ибо Он благ и человеколюбив, и обещания Его не обманчивы, только чтобы мы имели терпение до конца взыскивать Его» . И вместе со Христом приходит благодать Святого Духа и прогоняет всю тьму из души. «Так как человек преступил заповедь, – пишет пр. Макарий, – то диавол покрыл всю душу темным покрывалом. Но вот приходит благодать и снимает все покрытие, так что отныне душа, ставши чистой и восприявши свою собственную природу… всегда чисто чистыми очами видит славу истинного Света и истинное Солнце Правды, воссиявшее в ее сердце» .
Два важных момента относительно действия благодати должны быть отмечены в учении пр. Макария. Первый – это то, что благодать может всегда отступить и скрыть свое действие, так что мы вновь бываем подвергаемы нападениям темных сил. Мы иногда ощущаем это как одновременное действие благодати и врага в нашей душе. Мы должны поэтому обладать различением духов для того, чтобы быть в состоянии различать истинное и ложное просвещение. Пр. Макарий настаивает на этом смешанном характере многих духовных состояний. Человек, который еще не достиг совершенства, «еще ведет войну в себе, – говорит он, – в одно время он упокаивается в молитве, а в другое время стоит в скорби и находится в войне… Оба «лица» находятся в изобилии в нем, свет и тьма, упокоение и скорбь» . Существует некоторая постепенность в сообщении благодати, так что наша свободная воля может быть испытана. «Итак, когда действие Божественной благодати осенит душу в соответствии с мерой веры каждого, …благодать осенила еще только частично. Пусть никто не считает, что он просветился всей душою. Еще много пажити для зла находится внутри него, и человек нуждается еще во многом труде и усилии, согласующимися с данной ему благодатью» . Может даже казаться, что благодать была временно отнята, даже после больших откровений, и предоставила место действию вражеской силы. «Благодать непрестанно с нами и укоренена в нас, – говорит пр. Макарий, – …но она устрояет человека многообразно, как сама хочет, на его пользу. Иногда она более разгорается, и огонь воспламеняется, иногда же она проявляется более мягко и кротко… В другое время сам свет, светящийся в сердце, открывает более внутренний и глубокий и скрытый свет, так что весь человек, поглощенный этой сладостью и созерцанием, уже не владеет собою, но является безумным и варваром по отношению к этому миру из-за все превосходящей любви и сладости, из-за скрытых тайн… но после этого благодать отступает, и пришло покрывало противной силы. Благодать же делается видимой как бы частично» .
Различение между действием благодати и действием сатанинским основано главным образом на их последствиях: «Ввиду того, что преобразуется в ангела света и становится вполне подобным благодати, – как может человек понять ухищрения диавола? И как он примет и различит действия благодати? Ответ: действиям благодати присуща радость, присуща любовь, присуща истина. Сама истина принуждает человека искать истину. А видам греха свойственно смущение, и в них нет любви и радости Божией» . И он добавляет: «Цикорий подобен салату, но первый из них горький, а другой сладкий» . Тем не менее самый верный признак, отличающий Божественную благодать от какого бы то ни было бесовского действия, состоит в чувстве смирения, производимом ею. «Если кто говорит: «Я богат, довольно, я уже приобрел, больше мне не нужно», – таковой не христианин, – пишет пр. Макарий, – но сосуд заблуждения и диавола. Ибо наслаждение Божие ненасытимо, и чем более кто вкушает Его и ест, тем более становится голодным. И таковые люди имеют неудержимое горение и любовь к Богу. Чем более они стараются преуспевать и продвигаться вперед, тем более считают они самих себя нищими, как нуждающиеся и ничем не владеющие. Вот что они говорят: «Я недостоин, чтобы это солнце сияло бы надо мною». Это и есть признак христианства, вот это смирение. А если кто говорит: «Мне довольно, я наполнен», – таковой обманщик и лжец» .
Другой важный пункт, который нужно помнить, – это то, что пока человек живет, он всегда может пасть. Никакое состояние святости, никакое богатство не обеспечивают его от возвращения искушений, страстей и даже греха, если только он становится небрежным, самодовольным или гордым. Даже «бесстрастие», свобода от страстей может быть снова утрачена нами по нашей вине. В этом одно из основных различий между «Духовными Беседами» и еретическим мессалианским учением, которое утверждало, что в состоянии «бесстрастия» человек уже более не может пасть . У пр. Макария имеется много ярких описаний такого рода падений из благодатного состояния. «Один из братьев, – говорит он, – молившийся вместе с другим, был пленен Божественною силою. Будучи восхищен, он увидел вышний город Иерусалим и светлые образы и бесконечный Свет. И он услышал голос, говорящий: «Это есть место упокоения праведных». И немного спустя, пришедши в надмение и подумав, что виденное относилось к нему, с ним случилось, что он впал в самые сокровенные и глубочайшие грехи, в бесчисленное множество зол» . Человеческая свобода сохраняется даже в высших состояниях благодати. «Связанный Духом Святым и опьяненный небесными вещами имеет власть обратиться ко злу… даже вкусившие благодати Божией и ставшие причастниками Духа, если они не будут осторожны, потухают и становятся худшими, чем когда они были мирскими» .
В другом месте, однако, пр. Макарий как будто бы допускает, что человек, достигший совершенной любви, более не подвержен искушениям. Он говорит: «Если же кто достиг совершенной любви, таковой отныне связан и пленен благодатью» Но он немедленно добавляет, что это совершенно исключительное состояние и что очень легко ошибиться в оценке его достоинства. «Но если кто приблизится совсем близко к мере любви, но не достигнет чтобы быть связанным самой любовью, таковой еще находится под страхом и в войне, и под угрозой падения, и если он не примет мер предосторожности, сатана повергает его на землю» . И пр. Макарий говорит, что он никогда не встречал совершенного человека. «Я еще не видел совершенного человека, христианина и свободного, – говорит он, – но если даже кто и упокоевается в благодати и входит в тайны и откровения, и во многую сладость благодати, однако и соприсутствует ему изнутри» . Поэтому, пока мы живы, мы должны быть готовы сражаться против темных сил. «Сатана никогда не успокаивается, чтобы не воевать. Пока кто живет в этом веке и носит плоть, против него ведется война» . Даже «когда вкусит кто благости Господа и насладится плодами Духа, и отнимется от него покрывало тьмы и свет Христов воссияет… в радости несказанной… у него есть еще борьба и страх разбойников и духов злобы, дабы расслабев, он не потерял бы свой труд, пока не удостоится войти в Царствие Небесное» .
Мы нуждаемся в хорошем духовном зрении, чтобы видеть весь этот невидимый мир враждебных или дружественных духов, окружающих нас и вмешивающихся в нашу внутреннюю жизнь. Он может быть видим только духовными очами. «Существует земля и отечество сатанинское, где живут и ходят по ней, и отдыхают темные силы и духи злобы. Существует и светлая земля Божества, где ходят и почивают ополчения ангелов и святых духов. Ни темная земля не может быть видима глазами этого тела или быть осязаема, ни светлая земля Божества не осязается или видима бывает плотскими очами, но у духовных лиц она видима оком сердца, как сатанинская темная, так и светлая Божества» . Человек свободен и способен войти в сношения с обоими царствами, царством света и царством тьмы. «Та же самая душа есть общница и сестра бесов или же Бога и ангелов. И если она прелюбодействует с диаволом, она становится негодной Небесному Жениху» .
Таково в его главных чертах учение «Духовных Бесед» о роли невидимых сил в духовной жизни. Подводя итоги сказанному, мы можем отметить, что их автор хотя и не умалчивает о действиях ангелов (они посылаются Богом сражаться с бесами, они присутствуют при нашей борьбе, помогают нам, входят в общение с нашей душой и т.д.), все же упоминает о них, так сказать, мимоходом. Пр. Макарий не отличается в этом отношении от своих предшественников, однако он более подробно останавливается на действиях темных сил. Он избегает говорить об их физических действиях или их видимых явлениях и говорит преимущественно о скрытой сатанинской духовной силе, действующей внутри нас, в душе – даже не в уме или сердце, но где-то гораздо глубже, «ниже ума и глубже мыслей», как он сам говорит, или в нашем подсознании, как мы могли бы, может быть, выразиться на языке современной психологии. Эта сатанинская сила принимает в писаниях пр. Макария поразительный образ духовного змея, «гнездящегося в так называемых кладовых и складах души». Мы, несомненно, встречаем здесь значительное углубление существовавшего учения, даже по сравнению с Евагрием, который пытался объяснить искушения физическим давлением бесов на мозг. В то же время пр. Макарий обыкновенно связывает и иногда отождествляет сатанинское действие с силой греха или с «ветхим человеком», который «одел» после падения. Благодать и Христос противопоставлены этой «сатанинской закваске», действующей в нас. Наше освобождение от темного порабощения мыслится всегда в христологических образах. Христос на Кресте разрушает власть сатаны. Христос нисходит во ад наших душ и освобождает нас от бесовского плена. Христос воздвигает нас к новой жизни и посылает нам Святого Духа. Поэтому наша борьба со злом является для пр. Макария не просто нравственным борением, но имеет как свою основу существование действительного «сатанинского мира тьмы», воспринимаемого духовными очами, и противоположного ему светлого «мира Божества».
В учении «Духовных Бесед» есть много антиномий, делающих иногда очень трудным их истинное понимание. Человеческая свобода и власть сатаны; благодать и темные силы, действующие одновременно в душе; наше освобождение Христом и возможность снова пасть; пленение совершенной любовью (не бесстрастием) и непостоянство даже высших состояний святости; все это составляет несомненные данные подлинного и глубокого духовного опыта и проникновенного знания человеческой природы, хотя их богословское выражение не всегда бывает легким. Во всяком случае, «Духовные Беседы» отвергают основные мессалианские ошибки, как существенность зла, личное единение души с сатаной, невозможность падения из состояния «бесстрастия» и т.д. . «Духовные Беседы» справедливо могут быть рассматриваемы как величайшее произведение древней восточно-христианской духовной письменности. Они содержат неоценимый материал по духовной борьбе христиан против темных сил.
IV. Св. Диадох Фотийский
Дальнейшее развитие этих учений в направлении более тонкого различия духовных состояний и большей точности их богословского выражения может быть найдено в писаниях епископа пятого века, св. Диадоха Фотикийского . Два вопроса особенно подробно рассматриваются св. Диадохом в его главнейшем труде «Сто гностических глав о духовном совершенстве» : первый – о различии между действием благодати и сатанинским действием; второй – богословское описание образа, каким оба они действуют в христианине в отличие от их действия в некрещеном человеке. Св. Диадох в следующих словах описывает сатанинское действие, пытающееся подделать ощущение, производимое благодатью, с целью обмануть нас ложной сладостью: «Когда наш ум начнет чувствовать утешение Святого Духа, тогда и сатана утешает душу каким-то сладким по виду чувством в ночной тишине, когда человек склоняется к какому-то тончайшему сну. Итак, если ум окажется крепко удерживающим в теплой памяти святое имя Господа Иисуса и, как оружием, пользуется против обмана этим святым и преславным именем, тогда хитрый обманщик удаляется, правда, но от этого времени разжигается против души на войну, приобретающую личный характер. Поэтому ум, познавая обман лукавого, более преуспевает в опыте различения» .
Мы обращаем особое внимание на указание о «памяти святого имени Господа Иисуса», рассматриваемой как могущественное оружие против сатанинских искушений. Хронологически это первое известное нам упоминание «Иисусовой молитвы» в восточной духовной письменности . Св. Диадох в следующей главе вновь советует ею пользоваться: «Если ум… будет памятствовать внимательно Господа Иисуса, он рассеивает это сладкое на вид дуновение врага» . Св. Диадох противопоставляет ложному утешению подлинное утешение, производимое Святым Духом. Такое утешение возбуждает в нас горячую любовь к Богу. Оно обладает в себе уверенностью в своей подлинности. Оно приходит открыто, а не украдкой», как сатанинское утешение, которое всегда действует воровским образом. «Если душа воспламеняется к любви Божией в несомненном и безoбразном движении… ничего другого в то время не мыслящая кроме того самого, куда она приведена в движение, должно знать, что это есть действие Святого Духа. Ибо вся услаждаемая этой неизреченной сладостью она не может помыслить ничего иного, так как она радуется ничему не уступающей радостью. Но если в уме образуется при этом на него действии какое бы то ни было сомнение или какая-нибудь грязная мысль.., должно мыслить, что это утешение под внешностью радости происходит от обманщика. Такая радость бескачественна и вся неустроена, как происходящая от того, кто хочет совершить прелюбодеяние с душой. Ибо когда он увидит, что ум хвалится опытом своего чувства, тогда он призывает душу некиими утешениями… благими на вид, чтобы, когда она стала как бы раздвоенной от этой расслабляющей и слегка влажной сладости, обманчивая примесь стала бы ей неузнаваемой. Итак, мы из этого узнаем Дух истины и дух заблуждения» .
Оксфорд («Вестник Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата», 1955. № 22. С. 132–157)
Памяти архиепископа Василия Брюссельского
Архиепископ Василий Брюссельский и Бельгийский (в миру Всеволод Кривошеин) был призван ко Господу 22 сентября с.г. в родном городе Петербурге, где он родился 19 июня 1900 года и где провел всю свою юность вплоть до Первой мировой войны. Его отец А. В. Кривошеин был министром земледелия и землеустройства в царствование императора Николая II.
Февральская революция застала его студентом филологического факультета Петроградского университета. Переехав вскоре в Москву, Всеволод решил перебраться на юг и вступить в ряды Добровольческой Армии. Вследствие военных действий Всеволод был вывезен из Новороссийска в Каир в конце 1919 года. В 1920 году он оказался в Париже со всеми оставшимися в живых членами своей семьи. Он поступил в Сорбонну и одновременно принимал участие в съездах православной молодежи.
В 1924 году он записался студентом в только что основанный митрополитом Евлогием Св. Сергиевский Богословский институт в Париже, но почти сразу, приняв участие в экскурсии на Афон, решил остаться там навсегда.
Всеволод принял постриг в русском Св. Пантелеймоновском монастыре: в монашестве ему было дано имя Василий. Постепенно, наряду с обычными монастырскими послушаниями, овладев греческим языком, о. Василий стал вести канцелярскую работу монастыря и был допущен в ценнейшее книгохранилище обители, где находятся древние греческие рукописи и архивы. С этого времени началось его увлечение святоотеческой письменностью.
Уже в 1936 году о. Василий приобрел известность своей замечательной работой о тогда еще мало известном святом Григории Паламе («Аскетическое и богословское учение св. Григория Паламы »).
В 50-х годах о. Василию пришлось покинуть родной монастырь. Тогда же я с ним познакомился в Афинах, где мы часто встречались либо в русской церкви св. Никодима, либо в Национальной библиотеке, где мы оба работали в отделе греческих древних рукописей.
В 1951 году, благодаря ходатайству митрополита Германоса Фиотирского, о. Василию удалось получить приглашение в Оксфордский университет, чтобы участвовать в составлении «Греческого Святоотеческого Словаря». С тех пор и расширилась его научная работа по святым отцам Церкви и, главным образом, по изданию научного греческого подлинника трудов преп. Симеона Нового Богослова , во французской коллекции «Sources Chretiennes». Его издательская работа увенчалась напечатанием блестящей монографии о преп. Симеоне, вышедшей одновременно по-русски и по-французски в 1980 году.
Я должен, конечно, упомянуть о его частом присутствии и деятельном участии в литургических ежегодных съездах в Богословском Институте в Париже. Мы радовались его выступлениям на общих собраниях этих ученых съездов.
Уже по приезде в Оксфорд о. Василий принял священство; а в 1959 году состоялась в Лондоне его епископская хиротония для Бельгийской кафедры Московской Патриархии. С 1960 г. до самой своей кончины Владыка Василий жил в доме при русском храме в Брюсселе.
За эти 25 лет своего епископства Вл. Василий принимал деятельное участие в междухристианских и всеправославных съездах и совещаниях как представитель Московской Патриархии.
Будучи глубоко преданным Русской Церкви, Вл. Василий скорбел о ее состоянии подневольности в отношении к советскому государству. Его голос был одним из немногих, прозвучавших во время заседаний Московского Собора в 1971 году, когда он выступил в пользу тайного голосования при избрании будущего Московского Патриарха.
Тогда же Вл. Василий публично и повторно выступал против так называемых постановлений 1961 года о приходах. Он оспаривал эти постановления как противные канонам, нарушающие единство церковного управления, передающие всю власть в приходах мирянам, одним словом, вредные для Церкви.
«Почему же вы все молчали?» – спросил он одного архиерея. «Мы забиты, мы не можем говорить, но вы говорили от имени всех. Спасибо вам. Все архиереи слушали вас и были согласны с тем, что вы говорите. Все архиереи лобызали ваши уста».
Из бесед архимандрита Бориса Холчева
Сущность начальника темных сил - сатаны или диавола - и его влияние на человечество вообще и на каждого человека в отдельности в нужной мере освещаются в беседах архимандрита Бориса Холчева «О молитве Господней». Ниже приводятся оттуда сокращенные выдержки на эту тему.
«О диаволе или "лукавом" многократно говорится во многих местах Св. Писания, начиная с первой книги Библии - книги Бытия, и кончая последней книгой - "Апокалипсисом".
Там говорится о диаволе как о величайшем противнике нашего спасения, как о том, кто создает величайшие препятствия на пути человека к Богу.
В 1-м. соборном послании ап. Петр, обращаясь к христианам, говорит: "Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как лев рыкающий, ища кого поглотить".
Замечательно место в послании ап. Павла к ефесянам: "Наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных" (Еф. 6,12).
Священное Писание открывает нам, что диавол вначале не был диаволом. Будучи создан Богом как один из великих ангелов, близких к Богу, он был наделен великими благодатными дарованиями.
Но в начале мировой истории произошла страшная катастрофа - этот светоносный ангел пал, и причиной этого падения была гордость. Он залюбовался на свои достоинства и те дары, которыми наделил его Бог, и у него возникла безумная мысль, что он сам является причиной этих даров.
У него возникла мысль, что он не нуждается в Боге. Эта безумная мысль и погубила его, он захотел быть равным Богу. Когда он возгордился, то он из светоносного ангела сделался диаволом. Все внутреннее его существо изменилось: вместо любви к Богу у него возникла хула; вместо радости Богообщения у него возникло стремление удалиться от Бога и существовать отдельно от Бога.
Этим безумием он заразил других ангелов и часть светлых ангелов стала темными силами. За этим первым преступлением последовало второе преступление.
Среди творений Божиих был человек. Человек был прекрасным творением Божиим. Он по своей душе был как ангел, он был близок к Богу и тоже был наделен многообразными дарованиями.
Дьявол, по своей вражде к Богу, решил заразить человека грехом, чтобы осквернить творение Божие и удалить его от Бога. Это было второе величайшее преступление дьявола.
Конечно, вина человека в некоторой мере была меньше, чем вина дьявола. Дьявол сам удалился от Бога, а человек удалился от Бога обманом, увлеченный дьяволом.
Когда человечество удалилось от Бога, то дьявол и темные силы приобрели большое влияние и на жизнь каждого человека и на жизнь человечества в целом.
Один великий угодник, прп. Антоний Великий, имел удивительное видение, полное глубокого смысла. Он увидел сети диавольские, которыми было охвачено все человечество. Они показались ему непреодолимыми.
Что же это за сети дьявольские?
Когда человек заразился грехом, то душа человека как бы открылась для влияния дьявола, и дьявол получил доступ сеять в душу человека всякое зло, и прежде всего он получил возможность сеять в душу человека гордость, греховные страстные мысли и стремления.
Дьявол оказывает действие не только на душу человека, но и на тело человека.
В Евангельском повествовании встречаются рассказы о бесноватых, о так называемых "одержимых". Это люди, у которых враг имеет влияние и власть не только над их душами, но и телами.
Если человек подчинен дьяволу, если исполняет во всем его волю, если творит грех и беззакония, то когда мы встречаемся с таким человеком, он может заразить нас своим внутренним греховным содержанием. Этот человек может быть как бы орудием дьявола, через которое он уловляет нас в свои сети.
Вот как многообразны, как страшны эти сети дьявольские, которые как бы распростерты над всем миром.
При. Антоний Великий, когда видел эти сети, ужаснулся и воскликнул: "Кто и как может избежать этих сетей?" - И он услышал ответ: "Только смирение может избежать сетей дьявольских".
В этом ответе, который услышал преп. Антоний Великий, заключается раскрытие великой тайны духовной жизни. Дьявол сделался из ангела дьяволом через гордость, поэтому самым сильным орудием против него является смирение.
Если человек несет величайший труд, величайший пост, величайший молитвенный подвиг, если человек полон самоотвержения по отношению к другим людям, но если нет смирения, он не может победить дьявола, он наверное будет жертвой дьявола и будет побежденным.
Когда мы произносим прошение: "Но избави нас от лукавого", то мы молим Бога, Отца Небесного, чтобы Он избавил нас от этих дьявольских сетей, чтобы нам не запутаться в этих сетях и не стать жертвой дьявола. Поэтому каждый из нас пусть старается победить в своей душе гордость, внимательно замечать и изучать свои грехи и недостатки и перестать гнушаться и презирать других людей».
А вот еще данные к характеристике темных сил - архиепископа Иоанна Шаховского: «Духи злые жестоко расправляются и со своими союзниками. Будучи мстительными и не имея возможности мстить своим врагам - Божьим людям, они всегда мстят своим друзьям... Допускается это обнаружение зла в мире, чтобы оттолкнулся от него человек. Неверующие в Бога, не верят и в совершеннейшее лукавство, в самоубийственность зла».
В Ветхом Завете сатана, или диавол, упоминается не часто. В повествовании книги Бытия о грехопадении первых людей фигурирует змей (см.: Быт 3, 1-15), которого христианская традиция отождествляет с сатаной. Такое понимание было характерно уже для книги Премудрости Соломоновой, где говорится о том, что завистью диавола вошла в мир смерть (Прем 2,24). Сатана появляется в книге Иова в качестве одного из «сынов Божиих», которые регулярно предстают перед Господом (см.: Иов 1,6; 2,1). С ним Бог вступает в диалог и спрашивает, обратил ли он внимание на праведность Иова. Сатана отвечает, что Иов праведен потому, что Бог кругом оградил его и дом его, и все, что у него (Иов 1, 10). Бог сначала отдает в руки сатаны все имущество Иова и всех детей его, которые один за другим погибают, а потом и тело его, которое покрывается проказой (см.: Иов 2,7). В книге пророка Захарии сатана противодействует великому иерею Иисусу (см.: Зах 3, 1-3). В 1-й книге Царств неоднократно упоминается злой дух от Бога, или злой дух от Господа (см.: 1 Цар 16,14-16, 23; 18, 10; 19,9), который нападал на Саула и заставлял его бесноваться. В з-й книге Царств Господь попускает духа лживого в уста пророков Ахавовых (см.: 3 Цар 22,21-23). Наконец, в одном из псалмов Давид обращается к Богу с просьбой о наказании обидчика: Поставь над ним нечестивого, и диавол да станет одесную его (Пс 108,6).
И в книге Иова, и в книгах Царств сатана, или злой дух, действует как будто по прямому повелению или с разрешения Бога. Ветхий Завет не пытался ответить на вопрос о происхождении сатаны и о его взаимоотношениях с Богом. Однако начало книги Иова показывает, что в представлении ветхозаветного писателя сатана был одним из сынов Божиих, находящимся в личном общении с Богом. Сатана действует в тех рамках, которые поставлены Богом, и вне этих рамок действовать не может. Он наносит человеку вред, и это Богом попускается.
В Новом Завете диавол и бесы (демоны) упоминаются многократно. Синоптические Евангелия содержат рассказ об искушении Иисуса в пустыне от диавола (см.: Мф 4,1-11; Мк 1,13; Лк 4,1-13). В Евангелии от Луки Иисус, обращаясь к Петру, говорит: Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас, как пшеницу, но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя (Лк 22,31-32). В обоих случаях диавол представлен как существо, имеющее прямой доступ к Иисусу и вступающее с Ним в диалог (подобно тому как сатана из книги Иова вступает в диалог с Богом).
Иисус упоминает о диаволе в притчах и в беседах с иудеями. В одной из притч диавол сравнивается с сеятелем, который посеял плевелы (см.: Мф 13, 39). В другом месте Иисус говорит о том, что диавол уносит из сердца человека посеянное в нем слово Божие (см.: Лк 8,12). Иудеям Иисус говорит: Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи (Ин 8, 44). Говоря о Страшном Суде, Иисус упоминает о вечном огне, уготованном диаволу и ангелам его (Мф 25,41)
Синоптические Евангелия содержат многочисленные повествования об изгнании Иисусом беса, или бесов, из одержимых. Некоторые свидетели этих актов экзорцизма говорили, что Иисус изгоняет бесов силою веельзевула, князя бесовского (Мф 12, 24). Однако Иисус на это возражал: Если сатана сатану изгоняет, то он разделился сам с собою, как же устоит царство его? И если Я силою веельзевула изгоняю бесов, то сыновья ваши чьею силою изгоняют?.. Если же Я Духом Божиим изгоняю бесов, то, конечно, достигло до вас Царствие Божие (Мф 12,26-28). Силой изгонять бесов Иисус наделил Своих учеников (см.: Мф ю, 8; Мк з, 15; 6, 13). Когда ученики, посланные Иисусом на проповедь, возвращаются к Нему и говорят: Господи! и бесы повинуются нам о имени Твоем, Он отвечает: Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию; се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью, и ничто не повредит вам (Лк ю, 17-19).
В апостольских Посланиях содержатся увещания противостоять диаволу (см.: Иак 4, 7), противостоять ему твердою верою (1 Пет 5, 9), не давать ему места (см.: Еф 4, 27), стоять против козней диавольских (Еф 6, 11), не впадать в сеть диавольскую (1 Тим з, 7). Противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить, — предупреждает апостол Петр (1 Пет 5, 8). Кто делает грех, тот от диавола, потому что сначала диавол согрешил. Для сего-то и явился Сын Божий, чтобы разрушить дела диавола, — говорит апостол Иоанн Богослов (1 Ин з, 8). Апостол Павел говорит о том, что Господь принял на Себя плоть и кровь, дабы смертью лишить силы имеющего державу смерти, то есть диавола (Евр 2,14).
Книга Откровения Иоанна Богослова повествует о низвержении диавола Михаилом и Ангелами его: И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали (против них), но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним (Откр 12,7-9). Ангел, сходящий с неба, на тысячу лет сковывает дракона, змия древнего, который есть диавол и сатана, низвергает его в бездну и кладет над ним печать (Откр 20,2-3). Окончательная победа Бога над диаво-лом, или вторая смерть диавола (Откр 20,14), наступает, когда диавол ввержен в озеро огненное, где он будет мучиться день и ночь во веки веков (Откр 20, 10).
Библейская демонология стала той основой, на которой отцы Церкви строили свое учение о диаволе и демонах. Прежде всего отцами Церкви был поставлен вопрос о происхождении диавола и демонов. Некоторые раннехристианские авторы, отталкиваясь от библейского упоминания о «сынах Божиих», которые брали в жены... дочерей человеческих (Быт 6, 2), высказывали мнение о том, что демоны произошли в результате совокупления Ангелов с женщинами.
Однако общепринятым ответом на поставленный вопрос стало учение о том, что Бог создал доброго Ангела, который, однако, воспротивился Богу и отпал от Него, превратившись в диавола. Григорий Богослов называет отпавшего от Бога Ангела «первейшим светоносцем», который увлек за собою других Ангелов и превратил их в демонов:
...Первейший светоносец, высоко превознесшись, —Ибо он возмечтал о царственной чести великого Бога,
Имея сам преимущественную славу, — погубил свое сияние,
Ниспал оттуда с бесчестием, сделавшись не богом, а тьмою.
Хотя он и легок по природе, однако ниспал до низменной земли.
С тех пор он и ненавидит благоразумных и всем преграждает
Путь к небу, раздраженный своей утратой.
Не хочет он, чтобы к Божеству, от Которого он отпал,
Приближалась тварь, но хочет, чтобы общими для него и смертных
Стали грех и омрачение. Этот завистник выбросил из рая
Тех, кто захотел иметь славу, равную Божией.
Так, когда он превознесся, сошел он с небесного круга;
Но не один он ниспал, а, поскольку погубила его гордость,
Он увлек в падение многих — всех, кого научил греху...
Отсюда произошли надземные носители зла —
Демоны, последователи злого царя-человекоубийцы,
Бессильные, темные, зловещие призраки ночи...
Афанасий Александрийский называет первого Ангела, воспротивившегося Богу, «одним из Херувимов», а святой Кирилл Иерусалимский — Архангелом, который был создан добрым, но потом отпал от Бога. Иоанн Дамаскин считает, что от Бога отпал «тот Ангел, который стоял во главе земного чина и которому Бог вверил охранение земли». Он «не был создан злым по природе, но был добрым и создан для добра и не получил в себя от Создателя и следа зла. Но он не вынес света и чести, которую ему даровал Творец, и по самовластному произволению обратился от того, что согласно с природой, к тому, что противоестественно, и возгордился против Творца своего — Бога, восхотев восстать против Него, и первый, отступив от блага, впал в зло». За ним последовало и вместе с ним ниспало «бесчисленное множество подчиненных ему ангелов». Имея одинаковое с Ангелами естество, эти падшие ангелы «сделались злыми, по произволению, самовольно уклонившись от блага ко злу».
Итак, диавол отпал от Бога «по самовластному произволению», то есть в результате действия свободной воли. Вопрос о причине отпадения диавола от Бога в святоотеческой традиции увязывается с вопросом о происхождении зла и рассматривается в контексте учения о свободе воли. Отличительное свойство свободы, по мнению Григория Нисского, заключается в том, чтобы желаемое избирать свободно, поэтому виновник зла — не Бог, создавший «естество нерабское и независимое», но неразумие, вместо хорошего избравшее худое. Будучи разумными, Ангелы были сотворены свободными, подчеркивает Иоанн Дамаскин. Но для тварного естества свобода означает возможность выбора между добром и злом. «Это показал диавол, которого Творец создал добрым, но который самовластно сделался изобретателем порока, а также и те силы, которые отпали вместе с ним, то есть демоны. Между тем остальные чины Ангелов пребыли в добре».
Отпадение диавола и демонов от Бога в святоотеческой традиции воспринимается как событие, которое произошло один раз и не повторится в будущем. Хотя и Ангелы, и диавол, и демоны сохраняют свободу воли, отпадение диавола и демонов от Бога является окончательным и бесповоротным, так же как и пребывание Ангелов в добре остается непоколебимым. По словам Василия Великого, «Гавриил — Ангел и всегда предстоит. Сатана — ангел и совершенно ниспал из собственного своего чина. И первого сохранило в горних произволение, и последнего низринула свобода воли. И первый мог стать отступником, и последний мог не отпасть. Но одного спасла ненасытимая любовь к Богу, а другого сделало отверженным удаление от Бога».
Диавол и демоны — «одной и той же природы с Ангелами», считает Иоанн Дамаскин. Однако, по мысли святого Григория Синаи-та, после отпадения от Бога демоны потеряли нематериальность и тонкость, оделись в тело: «Были и они некогда умами, но, отпадши от этой нематериальности и тонкости, каждый из них приобрел некую материальную грубость, став телесным по чину и действию».
Диавол и демоны «не имеют ни власти, ни силы против кого-либо, если не получают позволения от Бога в целях домостроительства... При Божием попущении они сильны, принимают и переменяют какой хотят образ, соответственно своему воображению». В качестве примера попущения Божия на действие демонов Дамаскин приводит историю Иова и евангельское повествование о бесах, вышедших из гадаринских бесноватых и вошедших в стадо свиное (см.: Мф 8,32). На вопрос о том, почему Бог позволяет диаво-лу действовать, общепринятым является ответ, согласно которому Бог направляет злые действия диавола к добрым последствиям и попускает искушения от диавола для испытания и духовного преуспеяния человека.
Хотя демонам позволено нападать на человека, «но поступать насильственно с кем-либо они не имеют власти, ибо от нас зависит выдержать нападение и не выдержать». Об Антонии Великом рассказывается, что ему явился Господь и сказал: «Никого не может низложить диавол. Он не имеет больше никакой силы после того, как Я, восприняв человеческую природу, сокрушил его власть. Но человек сам по себе падает, когда предается нерадению».
Диавол не имеет власти над человеком, однако он может прельстить, завлечь и обмануть его. Основной метод его действия — ложь (см.: Ин 8, 44). Будучи тьмой, сатана принимает вид Ангела света (г Кор и, 14). Свое зло он скрывает под видом добра: «Горечь свою он обычно скрывает под видом сладости, чтобы не быть обнаруженным».
Ни Ангелы, ни демоны «не знают будущего, однако предсказывают: Ангелы — когда Бог открывает им и повелевает предсказывать, почему их предсказания всегда сбываются, а демоны — иногда прозревая в отдаленные события, а иногда только догадываясь, почему они часто и лгут. Не должно им верить, хотя они... много раз говорят и правду».
Диавол и демоны (бесы) — постоянные действующие лица вос-точнохристианской аскетической литературы, которая наполнена описаниями бесовских искушений, демонских «стреляний» и «страхований». Описание бесовских искушений занимает значительную часть «Жития Антония Великого», написанного Афанасием Александрийским. В сочинениях Евагрия Понтийского и других египетских отшельников IV века, в творениях Марка Подвижника, аввы Исаии, Иоанна Лествичника, Симеона Нового Богослова, Григория Синаита и иных авторов большое внимание уделяется действию диавола и бесов на монаха. В классическом сочинении Евагрия «О молитве» описываются ухищрения, употребляемые демоном, чтобы воспрепятствовать внимательной молитве:
Бес весьма завидует молящемуся человеку и использует все средства, чтобы сбить его с цели. Поэтому он не перестает с помощью памяти вызывать мысли о вешах, а с помощью плоти опрокидывает его на землю страстями, дабы только помешать его шествию благим путем подвижничества и вознесению к Богу.
Если наилукавейший бес, многие употребив (хитрости), не может помешать молитве праведника, то он немного отступает, но затем, когда молитва закончена, мстит ему. Ибо этот бес либо возжигает гнев в нем, разрушающий наилучшее состояние (души), возникшее в результате молитвы, либо побуждает к неразумному наслаждению и глумится над умом.
Всякая брань, возникающая между нами и нечистыми бесами, ведется только из-за духовной молитвы и ничего другого. Ведь для них она чрезвычайно неприятна и тягостна, а для нас — спасительна и благотворна.
Если бесы будут угрожать тебе, внезапно появляясь из воздуха, чтобы поразить тебя и похитить ум твой, не бойся их и не обращай внимание на стращание их. Ибо они пугают тебя, испытывая, принимаешь ли ты их всерьез или уже полностью презрел их.
В «Лествице» нередко говорится о бесах как о коллективном враге подвижника, но иногда та или иная страсть ассоциируется со стоящим за ней конкретным бесом. Иоанн Лествичник, в частности, упоминает о «праздноскитающемся и сластолюбивом» бесе, о бесе печали, «тысячеглавом» бесе сребролюбия, бесе боязливости, бесе уныния, бесе тщеславия. Иногда двое или несколько бесов действуют в тандеме; иногда же, наоборот, «бес беса врачует», то есть одна страсть изгоняет другую. В описании бесовских козней Лествичник, как и Евагрий, проявляет психологическую наблюдательность, характерную для аскетических писателей монашеского круга:
Бесы имеют обычай часто внушать нам или совсем не исповедывать согрешений (духовному) отцу, или исповедывать, но как бы от лица иного, или складывать вину своего греха на других.
Прежде падения нашего бесы представляют нам Бога человеколюбивым, а после падения жестоким.
Человекоубийцы бесы побуждают нас или согрешить, или, когда не грешим, осуждать согрешающих, чтобы вторым осквернить первое.
Пренебрегай ухищрениями беса, который после ужина внушает тебе впредь позднее принимать пищу; ибо в следующий же день, когда настанет девятый час, он понудит тебя отказаться от правила, уставленного в предшествовавший день.
Приметил я, что бес тщеславия, внушив одному брату помыслы, в то же время открывает их другому, которого подстрекает обьявить первому брату, что у него на сердце, и чрез то ублажает его как прозорливца.
Видел я, как один бес опечалил и прогнал брата своего. Один монах рассердился, а между тем пришли миряне; и вдруг окаянный сей, оставив гнев, перепродал себя тщеславию; ибо не мог в одно время служить обеим страстям.
Кто, занимаясь каким-либо делом, продолжает его и тогда, когда настал час молитвы, тот бывает поруган бесами; ибо то и намерение у сих воров, чтобы одним временем похищать у нас другое.
Особое внимание Лествичник уделяет действию бесов во время сновидений, говоря о том, что «бесы тщеславия — пророки в снах»:
хотя они ничего не знают о будущем, они могут из некоторых обстоятельств заключить о будущих событиях и предсказать их нам, чтобы, когда предсказанное исполнилось, мы возомнили о себе как о провидцах. Например, видя, что кто-нибудь умирает, бес предсказывает это легковерным во сне. По словам Лествичника, «кто верит бесу, для тех он часто бывает пророком; а кто презирает его, пред теми всегда оказывается лжецом». Бесы могут преображаться в Ангелов света или в образ мучеников и представать нам во сне, как будто мы к ним приходим, а по пробуждении исполнять нас радостью и превозношением. «Если станем покоряться бесам в сновидениях, то и во время бодрствования они будут ругаться над нами. Кто верит снам, тот вовсе не искусен; а кто не имеет к ним никакой веры, тот любомудр», — заключает Лествичник.
В сочинениях Симеона Нового Богослова имеются многочисленные рассказы о бесовских искушениях и рассуждения о природе и действиях диавола. Причиной грехопадения диавола и демонов Симеон называет самомнение и превозношение. Ангелы, говорит он, обогатились «еще большим познанием и страхом, когда они увидели падение сатаны и прельщенных вместе с ним через самомнение. Ибо те, которые забыли Ее (Причину всего, то есть Бога), пали, порабощенные превозношением». После падения диавол и ангелы его утратили свою светоносность и очутились во тьме: «Этот вождь, павший из-за лишения света, тотчас оказался во тьме, и находится во тьме вместе со всеми, упавшими с неба вместе с ним, и царствует... над содержащимися в ней демонами...»
С тех пор началась непримиримая вражда между диаволом и человеком, и диавол использовал все доступные ему средства для того, чтобы как можно больше людей собрать в свою пропасть
Диавол приобрел большую власть над миром. Симеон называет диавола «начальником тьмы», который «господствует над землей своею злобой, царствует над всеми водами морскими и играет миром, как бы кто играл маленькой птичкой». Борьба человека с диаволом не прерывается ни на минуту:
Эта война непрерывна, и воины Христовы должны всегда носить при себе оружие. От этой войны нет покоя ни днем, ни ночью... Мы имеем бесплотных врагов, которые непрерывно стоят пред лицом нашим, хотя мы не видим их; они тщательно следят, не окажется ли обнаженным какой-либо из наших членов, чтобы вонзить в него свои стрелы и убить нас. И никто не может спрятаться в чувственных стенах или крепости...
нельзя также спастись бегством, и нельзя одному (человеку) взять на себя борьбу за другого, но всякий человек должен сам вести эту войну и — или победить и остаться в живых, или быть побежденным и, конечно, умереть
Симеон сравнивает жизнь человека с царским путем: по обе стороны его находятся леса, обрывы, скалы и ущелья, а также равнины и прекрасные места, в которых, однако, скрывается «великое множество зверей и полки разбойников и человекоубийц». Если идти по этому пути, подражая тем святым, которые прежде прошли по нему, и не обращать внимания на притаившихся врагов, особенно если иметь руководителя и хороших спутников, то никто из них не посмеет явно напасть на нас.
Диавол и демоны имеют силу только во тьме, но утрачивают ее при малейшем приближении Света жизни:
Всякая душа, не видящая Света жизни, светящего днем и ночью, бывает им (диаволом) мучима, ударяема, томима, ведома и связываема, и каждый день бывает пронзаема стрелами удовольствий... С великим потом, трудом, болезнью и страданием она всегда ведет с ним непримиримую войну. Всякая же душа, видящая Божественный свет, от которого он отпал, презирает его и... попирает этого князя тьмы, как листья, упавшие с высокого дерева. Ибо во тьме он имеет силу и власть, во свете же становится трупом.
Симеон подробно описывает разнообразные приемы, используемые бесами для борьбы с людьми. Иногда, говорит он, они стоят вдали, иногда подходят ближе; иногда устрашают человека и смотрят «кровожадными глазами», в другой раз обращаются с льстивой и как бы дружеской беседой или предлагают вкусить сладких, приятных плодов и отдохнуть от трудов. «Так они восстают на нас не только днем, но и ночью, и не только когда мы бодрствуем, но и когда спим». Иногда они нападают и пугают смертью, думая сбить с пути. «Некоторые из них показывают нам, что невозможно до конца вынести труды этого пути, другие — что тщетны они (эти труды) и не приносят никакой пользы трудящимся; иные же говорят, что этот путь никогда не будет иметь конца, показывая некоторых из тех, кто не исправились и, хотя много времени провели в подвигах, никакой не получили пользы...». Наконец, они сбивают с пути тех, кто шел по нему своевольно или с гордостью. «Но как поведаю вам, — заключает Симеон, — или как исчислю... козни противника нашего диавола и его злых духов?»
Симеон учит об иллюзорности и лживости всего, что может предложить человеку диавол. Если он «принимает вид Ангела света», то призрачно, если предлагает человеку наслаждение, то не подлинное: «Будучи тьмой, он преобразуется в Ангела света, но не на самом деле, а в фантазии; сладости же, радости, свободы, умиротворения, умного чувства или просвещения души он не имеет и не может дать...». Предлагая человеку мнимые блага, диавол лишает его подлинных благ:
Показывая мне видимую жизнь, он лишает меня умственной жизни; окрадывая меня чувством в настоящем, лишает и будущего богатства. По внешнему виду является (в нем) одно, а внутри скрыто другое... Чего только не сделает изобретатель зла! Как не обольстит, и особенно молодых! Как не прельстит незлобивых, совершенно неопытных и бесхитростных тот, кто по произволению сатана и лукавый и искусный изобретатель всякого обмана!
Св. Василий Великий в беседе о том, что Бог– не виновник зла, говорит:
«Откуда дьявол, если зло не от Бога? Что скажем на это? То, что и на такой вопрос достаточно нам такого рассуждения, какое представлено о лукавстве и человеке. Ибо почему лукав человек? По собственному своему произволению. Почему зол дьявол? По той же причине, потому что и он имел свободную жизнь, и ему была дана власть или пребывать с Богом, или удалиться от Благого. Гавриил – ангел и всегда предстоит Богу. Сатана – ангел и совершенно ниспал из своего чина. И первого соблюло в горних произволение, и последнего низринула свобода воли. И первый мог стать отступником, и последний мог не отпасть. Но одного спасла ненасытимая любовь к Богу, а другого сделало отверженным удаление от Бога. И это отчуждение от Бога есть зло».
Св. Феофан Затворник:
Грех имеет место только в существах разумных – бестелесных и соединенных с телом. Как особенное преимущество Господь даровал им свободу. Но вблизи сего преимущества на одну черту и бездна. Свобода не связана: можем обращаться к Богу и можем отвращаться от Него. Но сия возможность есть в свободе не для того, чтобы тварь отвращалась от Творца, но потому что составляет природу свободы. Цель и назначение свободы – непринужденное служение Богу, Творцу своему, чтобы тварь, свободно служа Богу и исполняя волю Его, тем больших сподоблялась благ, становилась пространнейшим вместилищем блаженства. Очевидно, что тварь, уклоняющаяся от воли Божией, злоупотребляет свободою. Это говорится с тем, чтобы показать, что она злоупотребляет сама, не по какой-нибудь необходимости или року, а самовольно, имея то есть полную возможность и исполнить волю Божию в то мгновение, когда не исполняет ее. В сем смысле в «Православном Исповедании» говорится, что грех есть необузданная воля человека и диавола. Никто не принуждал диавола восстать против Бога: он это сделал сам собою. Прародителей наших хотя соблазнял сатана, но не связывал свободы, а только обольщал; потому и они, когда преступили заповедь, согрешили свободно, сами собою. И ныне, пусть восстает на нас многообразная похоть, воюют мир и диавол; но все самый грех есть наше вольное дело, непринужденное, плод необузданной воли.
Преп. Иоанн Лествичник:
Во всех деланиях, которыми стараемся угодить Богу, бесы выкапывают нам три ямы. Во-первых, борются, чтобы воспрепятствовать нашему доброму делу. Во-вторых, когда они в сем первом покушении бывают побеждены, то стараются, чтобы сделанное не было по воле Божией. А если тати оные и в сем умышлении не получают успеха, тогда уже, тихим образом приступивши к душе нашей, ублажают нас, как живущих во всем богоугодно. Первому искушению сопротивляются тщание и попечение о смерти, второму – повиновение и уничижение, а третьему – всегдашнее укорение самого себя. …Сие труд есть пред нами, дондеже внидет во святилище наше огнь оный Божий (ср.: Пс. 72, 16 ). Тогда же не будет в нас насилия злых навыков, ибо Бог наш есть огнь, поядаяй (ср.: Евр. 12, 29 ) всякое разжжение и движение похоти, всякий злой навык, ожесточение и омрачение, внутренне и внешнее, видимое и помышляемое.
Авва Дорофей:
Почему же диавол называется не только врагом, но и противником? Врагом называется потому, что он человеконенавистник, ненавистник добра и клеветник; противником же называется потому, что он старается препятствовать всякому доброму делу. Хочет ли кто помолиться: он противится и препятствует ему злыми воспоминаниями, пленением ума и унынием. Хочет ли кто подать милостыню: он препятствует сребролюбием и скупостию. Хочет ли кто бодрствовать: он препятствует леностью и нерадением, и так-то он сопротивляется нам во всяком деле, когда хотим сделать доброе.
Св. Исидор Пелусиот:
Диавол не знает того, что у нас в мыслях, потому что это исключительно принадлежит одной силе Божией, но по телесным движениям уловляет он думы. Увидит ли, например, что иной пытливо смотрит и насыщает глаза чуждыми красотами? Воспользовавшись его устроением, тотчас возбуждает такого человека к прелюбодеянию. Увидит ли одолеваемого чревоугодием? Тотчас живо представит ему страсти, порождаемые чревоугодием и доставляет служащее к приведению намерения своего в действие. Поощряет к разбою и неправедному приобретению.
Преп. Серафим Саровский говорил о демонах: «Они гнусны, их сознательное противление благодати обратило их в ангелов тьмы, в невообразимые чудовища. Но, будучи по природе ангелами, они обладают необъятным могуществом. Малейший из них мог бы уничтожить землю, если бы Божественная благодать не делала бессильной их ненависть против Божия творения; но они пытаются погубить тварь изнутри, склоняя человеческую природу ко злу».
Преп. Макарий Оптинский:
Читайте отеческия книги, но более деятельныя, потому что при вашем устроении умозрительныя могут принести больше вреда, чем пользы. А из деятельных вы будете познавать свою немощь и смирять свое сердце, и тогда Бог призрит на вас и пошлет Свою помощь к исполнению Его воли.
А то хоте весь разум Писания будете иметь, но с самомнением никакой пользы не обрящете. Ибо враг умеет строить подсады и прельщать таковых мнимым утешением, как он является и во образе Ангела светла (2Кор. 11,14 ), так и в мысленных и душевных деланиях производит свои действия, от которых да избавит Вас Господь (I Тим. 2, 4 ).
Св. Игнатий Брянчанинов:
»...падшие духи снизошли с высоты духовного достоинства; они ниспали в плотское мудрование более, нежели человеки. Люди имеют возможность переходить от плотского мудрования к духовному, а падшие духи лишены этой возможности. Люди не подвержены столь сильному влиянию плотского мудрования, потому что в них естественное добро не уничтожено, как в духах, падением.
В людях добро смешано со злом и потому непотребно; в падших духах господствует и действует одно зло. Плотское мудрование в области духов получило обширнейшее, полное развитие, какого оно только может достигнуть. Главнейший грех их – исступленная ненависть к Богу, выражающаяся страшным непрестанным богохульством. Они возгордились над самим Богом; покорность Богу, естественную тварям, они превратили в непрерывающееся противодействие, в непримиримую вражду. От того падение их глубоко, и язва вечной смерти, которою они поражены, неисцелима. Существенная страсть их – гордость; они преобладаются чудовищным и глупым тщеславием; находят наслаждение во всех видах греха, вращаются постоянно в них, переходя от одного греха к другому. Они пресмыкаются и в сребролюбии, и в чревообъединении, и в прелюбодеянии. Не имея возможности совершать плотские грехи телесно, они совершают их в мечтании и ощущении; они усвоили бесплотному естеству пороки, свойственные плоти; они развили в себе неестественные им пороки несравненно более, нежели, сколько они могут быть развиты между людьми.
Падшие духи, содержа в себе начало всех грехов, стараются вовлечь во все грехи людей с целью и жаждою погубления их. Они вовлекают нас в разнообразное угождение плоти и корыстолюбие, славолюбие, живописуя перед нами предметы этих страстей обольствительнейшею живописью».
«...Хотя они (бесы) иногда и предсказывают будущее, хотя открывают тайны, но вверяться им никак не должно. У них истина перемешана с ложью, истина употребляется по временам только для удобнейшего обольщения.
Демоны не знают будущего, известного Единому Богу и тем разумным Его тварям, которым Бог благоволит открыть будущее; но как умные и опытные люди из событий совершившихся или совершающихся предусматривают и предугадывают события, имеющие совершиться, так и хитрые, многоопытные лукавые духи могут иногда предполагать с достоверностью и предсказывать будущее.
Правильнее сказать: они не столько предсказывают, сколько предугадывают. По этой причине, если бы они когда сказали и правду, то и тогда не заслуживают удивления».
Авва Евагрий:
